Просто флирт - страница 4

— Не надо… не делай этого, Хадсон, — умоляет она. — Мы пришли сюда, чтобы поступить правильно и прояснить ситуацию. — Ее голос понижается. — Мне жаль, что я причинила тебе боль. Нам обоим жаль.

Я крепкий парень, который выдержал много дерьма, но борьба с этой болью от предательства двух людей, которым я доверял свою жизнь, убивает меня. Слова пренебрегают мной, пока я смотрю в ее голубые глаза. Не так просто выместить на ней свой гнев, как на Грейди.

Слезы падают по ее щекам. — Он был рядом со мной, когда тебя не было. Я умоляла тебя не бросать меня снова и рассказывала, как тяжело быть одной. Я хотела семью, но тебе было все равно!

— Это была моя гребаная работа, Кэмерон! — кричу я.

— Ты прав, и работа жены военного не для меня. Мне жаль.

— Это то, что есть, — бормочу я. — Держись от меня подальше. Вы заслуживаете друг друга.

Я разворачиваюсь и ухожу, больше не глядя на них.

Несколько месяцев вдали от этого города, возможно, то, что мне нужно, чтобы очистить голову и привести себя в порядок.

Будем надеяться, что с этой девчонкой будет легко справиться.

Я выхожу из терминала после приземления в аэропорту LAX и прохожу сквозь толпу людей, которые спешат с телефонами в руках. Я не любитель толпы. Мне больше по душе одиночество, но у меня такое чувство, что мне лучше привыкнуть к противоположному. Даллас рассказывал мне истории о работе на Стеллу. Фанаты и папарацци следуют за ней, как тень.

Вместо того чтобы вернуться на свою вчерашнюю вечеринку, я отправился к Далласу и смотрел «Диснеевские движения» со своей племянницей Мейвен.

Я перешел от плана вернуться домой, чтобы трахнуть свою невесту до потери сознания, к сидению на диване с племянницей и просмотру мультфильма о глупом подростке, который обменял свой голос на ноги, чтобы получить секс с прекрасным принцем. Сон не был моим другом, и вишенкой на вершине моего пребывания дома стал Даллас, разбудивший меня в предрассветный час, чтобы отвезти в аэропорт.

Я взял свой багаж и окинул взглядом комнату. Даллас отправил мне смс с указаниями, что делать, когда я приземлюсь. Водитель Стеллы будет здесь, чтобы подвезти меня к ее дому. Я сканирую таблички, которые держат люди, жду, пока не увижу ту, на которой написано мое имя, и подхожу к седовласому мужчине в костюме.

— Вы Джим? — спрашиваю я его.

Он кивает. — Вы Хадсон?

— Конечно.

Я пожимаю ему руку и не даю схватить мой багаж, прежде чем он выводит меня из аэропорта к черному внедорожнику с тонированными стеклами, настолько темными, что они должны быть незаконными. Я бросаю сумку на заднее сиденье и сажусь на переднее.

— Вы давно работаете на Стеллу? — спрашиваю я, когда он заводит машину и выезжает с парковки.

Движение на дороге — бампер к бамперу.

Почему кто-то хочет жить в этом дерьме?

— Почти пять лет, — отвечает Джим. — Она наняла меня после того, как ваш брат начал работать, но в отличие от ее телохранителей, я не езжу с ней. Я вожу машину, только когда она в Лос-Анджелесе. — Он смотрит на меня с болью на лице. — Даллас был чертовски хорош в своей работе, и я надеюсь, что вы будете таким же. Мне также неприятно об этом говорить, но я сожалею о том, что случилось с Люси. Я потерял свою жену от рака в прошлом году и не могу представить себе боль от потери ее такой молодой.

— Спасибо, и я сожалею о вашей потере. Моя невестка крепкая, как гвозди. Она пройдет через это сильнее, чем когда-либо.

Вот что я говорю себе. Моя семья изо всех сил старается сохранять позитивный настрой.

Я веду светскую беседу с Джимом до конца поездки, и он вводит код после того, как мы останавливаемся перед воротами безопасности. Я с трепетом смотрю на роскошный дом в испанском стиле, когда он подъезжает к нему. Дома в Блу Бич совсем не похожи на этот. Мы с Кэмерон снимали фермерский дом с двумя спальнями, который по сравнению с этим местом выглядел как лачуга.

— Черт возьми, — пробормотал я. — Вот это кроватка для двадцатипятилетней.

Джим паркуется и выключает зажигание. — Работа в давнем телешоу, удостоенном премии «Эмми», дает вполне приличную зарплату.

— Я бы так сказал. — На мой взгляд, это слишком много для одного человека. — Она живет здесь одна?