Просто Кэрол - страница 7

— В честь вашей с Джоэлом помолвки.

Это очень неприлично, но моя челюсть потерялась где-то между резных дубовых ножек маминых любимых кресел.

— Доченька, я вижу, что ты рада, но зачем же делать такое… м-м-м… лишенное интеллектуального достоинства лицо. Постарайся пережить это как-то более сдержанно. Можешь поблагодарить нас с мамой и родителей Джоэла потом, в более официальной обстановке. Занимайся, умница моя, — и папа нежно похлопал меня по щечке и вышел из комнаты, как всегда аккуратно прикрыв за собой дверь.

Пиздец.

Почувствовав, что у меня дрожат губы, я затрясла головой и захлопала себя по лицу. Так, я мужик, или кто? Надо собраться, и…

Из глаз моих хлынули слезы, и я без сил обрушилась на кровать, всхлипывая и завывая самым страдальческим образом. На душе скребли даже не кошки, а целые бронтозавры. Ну за что мне это? Сколько веков уже никто не заключает браков по расчету? Почему именно я?!

У меня начиналась истерика. Ну и пусть, останавливать ее мне не хотелось. Я каталась по постели, кусая наволочку, заламывая руки и стараясь все же особенно не орать, чтобы не прибежали родители и не узрели это шоу. У мамы будет приступ чего-нибудь.

А может, и не будет, раз они так запросто отдают своего несчастного ребенка на растерзание семейству Адамсонов!

Всю свою жизнь я жила, зная, что рано или поздно мой «крайне удачный брак» должен состояться, но тогда я была маленькая, и еще оставалась какая-то надежда на, скажем, кровоизлияние в мозг (причем не важно, у Джоэла или у меня — и то, и то пойдет). Теперь же все это роскошное будущее стало материальным, и снящиеся мне в кошмарах глазки будущего мужа так и сверлили меня отовсюду. И с катушек съехать недолго.

Что-то маленькое, живое и светящееся внутри меня, то, что не могло быть обмануто и видело сквозь все мои ухищрения вроде самоиронии, юмора и других изгибов психики — что — то маленькое тихо говорило о том, что теперь есть два очевидных пути. Сломиться или бунтовать. И если первое было отвратительно и заживо хоронило всю мою молодую все же жизнь, то о втором я даже не могла и подумать.

Прорыдав пол воскресенья вместо того, чтобы выспаться, в понедельник я явилась в школу со здоровенными синячищами под красными глазами, все с тем же крысом в сумке, которого я побоялась оставлять одного дома, и в помятых джинсах, прекрасно сочетающихся со взрывом на голове. Видели бы родственнички, как неопрятно их девочка выглядит в школе, свои дипломы об образовании бы сожрали, причем держа вилку и нож в не тех руках.

Грызуна я, к слову, назвала Спарки. Да, знаю, собачья кличка, все такое. Но больше ничего мне на ум не шло, а назвать его было как-то надо.

Еще на первом уроке, на физкультуре, когда мне в самом начале игры зарядили волейбольным мячом по затылку, я начала подозревать, что день сложится не очень удачно.

Эта гипотеза подтвердилась на третьем уроке, на диктанте, когда в гнетущей тишине, нарушаемой только скрипом ручек моих усердно трудящихся одноклассников, Спарки решил то ли соорудить подкоп в соседний карман, то ли художественно прогрызть сумку, и устроил в результате возню, которую было слышно на весь кабинет. Пока я краснела и мямлила что-то про вибрирующий телефон, который все не могу найти и отключить, класс буквально ухохатывался.

И на шестом, когда я пошла за листком для теста и споткнулась о сумку невинно хлопающей накладными ресницами Гортензии, которая совершенно случайно оказалась в проходе между рядами.

И после него, когда я уже собиралась домой, предвкушая спокойствие и тишину, и староста класса примчалась прямо в раздевалку, размахивая руками и разбрасывая кругом возмущенные децибелы на тему того, что «куда вы все бежите, у нас же сейчас факультатив». Запоздало соображая, какой к черту факультатив, я вспомнила лицо рыцаря из столовой и захотела убиться об стену.

Но о том, чтобы прогулять его, конечно, речи идти даже не могло.

Так что я обреченно поднялась в нужный кабинет, топая позади всех, уселась за последнюю парту, которая к моему безграничному счастью оказалась пустой, раскрыла чистую тетрадь и уставилась перед собой. Мне хотелось разреветься и пожалеть себя. И желательно, чтобы другие присоединились.