Просто неотразим - страница 13

Вчера вечером она попыталась сказать Вирджилу, что не может выйти за него. Хотела отменить свадьбу, но он не желал ее слушать. И сейчас она была в ужасе от содеянного, однако не знала, как все исправить.

Дав волю слезам, которые она сдерживала весь день, Джорджина тихо плакала в подушку Джона. Она оплакивала свою разрушенную жизнь и пустоту, которую ощущала в душе. Будущее выглядело страшным и неопределенным. Из родственников у нее не было никого, кроме пожилых тетки и дядьки, которые жили на социальное пособие и чья жизнь вращалась вокруг сериалов вроде «Я люблю Люси».

А здесь она не знала никого, кроме мужчины, предупредившего ее, что ей нечего рассчитывать на его доброту. Джорджина вдруг почувствовала себя Бланш Дюбуа из «Трамвая "Желание"» и увидела нечто мистическое в том, что фамилия Джона была Ковальский. Это было больше, чем просто совпадение.

Джорджине было страшно и одиноко, но в то же время она испытывала облегчение оттого, что ей больше не надо притворяться. Не надо делать вид, будто одобряешь жуткий вкус Вирджила и готова с радостью носить ту дрянь, что он накупил.

Измученная слезами, Джорджина заснула. Но поняла она это только после того, как резко проснулась и села на кровати.

– Джорджи?

Джорджина повернулась к освещенному солнцем дверному проему. Опершись руками о косяк, в дверях стоял мужчина. На его запястье она увидела серебристые часы, надетые так, что циферблат находился на внутренней стороне руки. Джорджина несколько мгновений с недоумением таращилась на мужчину.

– Ты голодна? – спросил он.

Джорджина непонимающе захлопала глазами, и тут наконец до нее дошло. Джон переоделся, и теперь на нем были джинсы «Ливайс» с продранной коленкой и обтягивающая мощную грудь белая майка с узкими бретельками. Майку пересекала надпись «Чинуки».

– Если ты голодна, предлагаю попробовать похлебку, которую приготовил Эрни.

– Я просто умираю с голоду, – сообщила Джорджина и спустила ноги с кровати. – А который час?

Джон оторвал одну руку от косяка и посмотрел на часы.

– Почти шесть.

Надо же, она проспала два с половиной часа, а чувствует себя еще более уставшей, чем раньше.

Джорджина вспомнила, что проходила мимо ванной, когда Джон провожал ее в комнату. Она подняла с пола свой чемоданчик.

– Мне нужно несколько минут, – сказала она и направилась к двери. Проходя мимо комода, она постаралась не смотреть на свое отражение в зеркале. – Я быстро, – добавила она.

– Поторопись. Мы уже садимся, – заявил Джон, но даже не двинулся с места.

Он заполнял собой весь проем, и Джорджина была вынуждена остановиться.

– Разреши. – Если он думает, что она будет протискиваться мимо него, то жестоко ошибается.

Джорджина постигла тонкости этой игры еще в десятом классе. Поэтому сейчас ее охватило своего рода разочарование, вызванное тем, что Джон использует уловки всяких ничтожеств, считающих, будто у них есть право прижаться к женщине и заглянуть ей в вырез. Однако когда она подняла на него глаза, то с облегчением увидела, что его брови сурово сведены вместе, а взгляд направлен вовсе не на грудь, а на рот. Джон опустил руку и большим пальцем провел по ее нижней губе. Он был так близко, что Джорджина ощутила запах его одеколона – после целого года работы с парфюмерией она легко распознавала ароматы.

– Что это? – спросил Джон, показывая ей измазанный шоколадом палец.

– Мой обед, – ответила Джорджина и почувствовала приятный трепет где-то в низу желудка. Она вдруг поняла, что Джон на нее совсем не сердится. Проведя языком по нижней губе, она спросила: – Сейчас лучше?

Джон медленно опустил руки и внимательно посмотрел на нее.

– Лучше, чем что? – поинтересовался он. Джорджина решила было, что он вот-вот улыбнется и опять продемонстрирует ей ямочку на щеке, но вместо этого он повернулся и пошел по коридору. – Эрни просил узнать, что ты будешь пить – пиво или воду со льдом? – бросил он через плечо.

На попе его джинсы были выношены чуть сильнее, чем в остальных местах. Задний карман топорщился от торчавшего из него бумажника. На ногах были точно такие же резиновые сланцы, как у деда.