Просто вернись... Книга 2 - страница 45

Кастия беспомощно обернулась. Дейд, неожиданно серьезный, подхватил объемистое имущество Мали и закинул их в повозку. Ее Кастия не увидела, потому что та стояла во дворе. Теперь же Дейд открыл одну из створок, запряг в повозку быков.

– Дейд, что происходит? – спросила Кастия друга, не понимая, почему он, всегда прохладно относившийся к Мали и возивший ее явно из-за Кастии, вдруг решил помочь.

– Все хорошо, Кастия, Мали решила уехать миром. Так ей разрешили поселиться в городе. Если же бы она дождалась головы и общины, то ей пришлось бы покинуть остров, – ответил парень со слабой улыбкой.

– Почему ты помогаешь Мали? – с подозрением спросила девушка, – Вы с ней...? – она не смогла задать вопрос, как и не могла его не задать. Мали фыркнула, уселась на заднее сиденье и отвернулась от вчерашней подруги, снова промолчав.

– Нам по пути, – ответил мягкий голос Левии, которая вышла из двора. Дождавшись когда Дейд выведет из двора быков и повозку, закрыла воротную створку. Девушка подошла к повозке и с помощью мужа устроилась на переднем сидении, – Мы подвезем Мали в город, а ты иди домой, Кастия. Все и правда хорошо. Так будет лучше.

Мали привычно сверкнула глазами, не соглашаясь с данной оценкой ситуации, но не проговорила и слова, ни возражая, ни подтверждая. Лишь напоследок метнула на бывшую подругу жгучий непонятный взгляд. Что в нем сквозило? Ненависть, ревность, обида или зависть?

Кастия отступила назад, потому что быки шли почти на нее. На миг смутившись, она настойчиво спросила, пытаясь разглядеть реакцию подруги.

– Где ты будешь жить? Скажи адрес, я к тебе зайду, и мы все обсудим?

– Не трудись! – бросила Мали, – И не лезь ко мне больше. Мне без тебя лучше живется. Меньше проблем и нотаций!

– Мали, мы же с тобой – подруги! – возразила девушка, готовая бороться за их дружбу, – Ты не можешь так думать!

– Не надейся! Больше нет, – отрезала Мали.

Дейд запрыгнул в повозку и пришпорил быков, направляясь в сторону города.

– Иди домой, Кастия, – мягко проговорил он, проезжая мимо, – Иди! Это уже не в твоих силах!

– Я с этим не согласна, – прошептала девушка, глядя, как пыль завивается в кольца под колесами повозки, в которой сидела непримиримо выпрямившаяся Мали, растерянная Левия и необычно серьезный Дейд, – Ты должна мне все объяснить, Мали. Я же – твоя подруга, – ее голос на последнем слове дрогнул.

Девушка смахнула слезы, глядя вслед уезжавшей повозке с непримиримой Мали:

– Что за муха тебя укусила? Чем я могла тебя настолько серьезно обидеть? И, главное, когда?

Кастия растерянно брела вдоль по улице обратно к дому, задумчиво разглядывая укатанную дорогу под своими ногами и загребая открытыми сандалиями пыль, которую сама же и поднимала. Думать о дороге было проще, чем решать более насущную проблему.

Навстречу ей кто-то шел. Судя по обуви – плетенной и закрытой – и ее размеру, это был мужчина. Девушки и женщины предпочитали открытую обувь, чтобы иметь возможность выставить на обозрение пальчики на ногах.

Она грустно улыбнулась, подумав, что босые ноги в сандалиях и неглубокий вырез на платьях остались единственным средством привлечения мужского внимания, допущенного общественным мнением. Бабушка рассказывала, что раньше нравы были менее строгие, и многие представительницы женского пола носили или полупрозрачные наряды, или делали вырезы по бокам, которые открывали ноги при ходьбе.

Зато сейчас... То ли нравы крепчают, то ли предрассудки. Бедная Мали. Кастия решила, что обязательно узнает, куда Дейд и Левия отвезли подругу и постарается с ней увидеться. Как она будет жить? Может, ей требуется помощь?

Несмотря на юный возраст, у девушки были свои деньги – оплата ее труда в лечебнице. Немного, конечно, но для нее это было ощутимо. Хотя обычно у нее не было нужды их тратить. Да и сама работа, в общем-то, воспринималась лишь как необходимая для получения целительского опыта практика и занятие, подобающее для времяпровождения незамужней островитянки.

Свой заработок она не тратила, а передавала отцу для внесения на ее счет в городском банке. Подобные счета были у всех детей Ялмы и Хаида. Первоначальным взносом для них стали полагающиеся каждому из них части семейного состояния.