Просто волшебство - страница 45

Питер пристально посмотрел ей в глаза, но она, казалось, смотрела сквозь него.

– У вас нет других родственников? – спросил он. – Со стороны отца или по материнской линии?

Этот вопрос его заинтересовал еще после пикника. Ему показалось странным, что Маркемы не разыскали ее родственников, которые могли бы взять девочку в свою семью, или же, если это не представлялось возможным, по крайней мере похлопотать о ней. Ведь ей было всего двенадцать. А Маркемы не производили впечатления бессердечных людей. Что, черт возьми, она делала в Лондоне одна? Как она искала работу в двенадцать лет?

– Сказать по правде, не знаю, – ответила мисс Осборн, снова сосредотачивая на нем взгляд. – Отец… он поссорился с родственниками и на все мои расспросы о них отмалчивался. О семье моей матери он тоже отказывался говорить. Наверное, как и я, не любил вспоминать прошлое.

А кто любит, если воспоминания причиняют боль? И все же как странно и даже жестоко, что Осборн так ничего и не рассказал дочери о ее родных. Наверное, он не думал, что уйдет из жизни так рано. Но ведь об этом никто не думает. Очевидно, ничто не предвещало беды. В итоге Сюзанна Осборн осталась одна на свете. Мать умерла родами, а Осборн не позаботился о том, чтобы у дочери сложилось о ней хоть какое-то представление.

В своих детских фантазиях ей никогда не удавалось увидеть ее лицо.

Теперь всякий раз, сетуя на необходимость держать в голове огромное количество дат, связанных с рождением сестер и племянников, он будет вспоминать Сюзанну Осборн.

– Значит, вы собираетесь домой, когда разъедутся гости? – продолжила начатый разговор она.

– Я хотел это сделать в день нашего с вами знакомства, – сказал Питер. – Наконец после пяти лет, в течение которых я старался бывать там как можно реже, я решил вернуться. Но за два часа до нашей встречи от матери пришло письмо. В нем она сообщала, что созвала гостей по случаю моего возвращения, и в числе приглашенных должна быть девушка, которая идеально подходит мне в жены.

– Так вы все-таки не едете? – подытожила мисс Осборн.

Питер пожал плечами, не зная на самом деле, едет он или нет… Он уже ни в чем не был уверен. Сидли не только его дом, но и дом его матери. Она живет там с тех пор, как вышла замуж за его отца. И управляет им деловито и сноровисто. Вот только теперь Питер начал сомневаться, что они с матерью могут ужиться там вместе: ведь он уже не тот пай-мальчик. Однако еще меньше ему хотелось просить ее покинуть имение или переселиться во вдовий домик там же, в Сидли.

Она же его мать. А бессердечие никогда не было свойством его натуры.

– Ваше ценнейшее качество – доброта – во многом осложняет вам жизнь, – сказала Сюзанна Осборн.

Питер поразился, внезапно осознав, что, оказывается, проговаривал свои мысли вслух.

– Доброта в данном случае звучит почти как «слабость», – смущенно заметил он, принимаясь за еду.

– Доброта – это вовсе не слабость, – твердо возразила Сюзанна.

– Но разве похоже на доброту мое нежелание ехать к гостям матери? – спросил Питер.

Подперев подбородок рукой, Сюзанна снова пристально вгляделась в его лицо. Питер заметил, что она к своей еде даже не притронулась.

– Вам нужно победить дракона, – вздохнула Она.

– И спасти беспомощную деву? – усмехнулся Питер.

– Расскажите о своих грезах, – попросила Сюзанна.

– Вам интересны причудливые сюжеты, мелькающие в моем сознании, когда я сплю? – улыбнулся Питер.

Однако лицо Сюзанны оставалось серьезным: она была не намерена позволять ему отделываться шуткой.

– Я говорю о ваших мечтах, – уточнила она.

Отодвинув тарелку, Питер на несколько минут задумался.

– В них нет ничего особенного, – проговорил он. – Я мечтаю с собакой и крепкой палкой в руке ходить по своей земле. Мечтаю научиться ее возделывать, мечтаю узнать, какова она на ощупь, хочу радоваться при виде пробивающихся сквозь почву зеленых, еще слабых, всходов, которые я сам помогал сеять. Мечтаю поближе познакомиться со своими работниками и их семьями, узнать, чем они живут, и, трудясь с ними плечо к плечу, привнести гармонию в наше существование и наши устремления. Я также мечтаю стать хозяином дома и, наконец, своей жизни. Мечтаю коротко сойтись с соседями, чтобы можно было, не церемонясь, нагрянуть к ним в любое время – хоть днем, хоть ночью – и чтобы и они, в свою очередь, не стеснялись приезжать ко мне. Я хочу, чтобы имя виконта Уитлифа когда-нибудь перестало служить преградой между мной и большинством простых смертных, обитающих по соседству. Вот… вам довольно?