Пространства, времена, симметрии - страница 12

Поэтому после окончания 7-го класса мы все шли на Биржу труда, которая направляла ребят, которым было 15 лет или больше, в различные ФЗУ. В 1931 г. мне было только 14 лет и я должен был один год заниматься дома.

Пишу стихи и рассказы

Еще до школы я сочинял стихи и очень этим гордился. Из моих ранних стихов я помню одно:

Киска крутится и вертится всегда,

А машинки у ней нету никогда,

А все потому, что она жива,

И у нее, как у человека есть душа.

Из моих школьных стихов мне запомнилось такое:

Солнце - это маленький мальчик,

Кудрявый и голубоглазый.

Все всегда его любят,

Но никто на него не смотрит.

Когда Солнце гуляет с няней

По широкому голубому бульвару

Детки, играющие в песочек,

Убегают и не играют с ним.

Тогда Солнцу становится очень скучно,

Оно начинает горько плакать,

Слезы катятся по его щекам,

Оно топает ножками в голубой песок.

Тогда люди вспоминают о Солнце,

Просят его не капризничать,

Называют ласковыми именами,

Обещают сделать все, что оно захочет.

Тогда Солнце перестает плакать,

Сверкать глазками и топать ножками.

И люди снова забывают о Солнце

И о своих обещаниях.

А вечером Солнце спать ложится,

И нянечка проветривает

Его голубую комнату,

Наполненную красным воздухом.

И без Солнца становится совсем темно,

Только звезды играют в песочек.

Солнце спит в своей красной комнате

И видит голубые сны.

Приведу более позднее стихотворение также о Солнце:

Жил монах Джордано Бруно

В городе Флоренции.

Продавал он, парень умный,

Людям индульгенции

Но однажды ночью линной,

Сговорившись с девочкой,

Вышел наш Джордано Бруно

На бульвар,

Одев очки.

Но девченка обманула,

Было все напрасно ждано.

"Я тебя убью, Лаура"-

Кулаки сжимал Джордано.

Ночь меж тем была прелестна

Звездной россыпью - ручьем.

Видом этим интересным

Был Джордано увлечен.

Позабыл он о Лауре

И об обещаньи данном,

Хоровод небесный бурей

Пронесся в душе Джордано.

Что такое эти звезды,

Что такое этот свет?

И нужней ему, чем воздух

Стал на тот вопрос ответ.

К службе божьей обленился,

Как свеча Джордано тает,

Он над книгами склонился,

И читат, и читает.

Напролет читает ночи

Он Коперника из Польши,

Похудел, сверкают очи,

Знаний хочет больше, больше.

Наконец достигнут роздых

У заветного конца:

Вдалеке предметы - звезды,

А вблизи они - солнца.

Подойди к звезде мельчайшей,

Она солнцем станет вдруг,

Отойди опять подальше,

Станет точкой светлый круг.

Он на площадь выбегает,

Убежденьем одержим.

Тут жандарм его хватает

И судить отвозит в Рим.

Вот костер уже разложен,

Но у Бруно гордость льва,

И живым он будет сожжен

За свои слова

Девятсот уж двадцать восемь –

Годы номер издали.

Мал я, но как Бруно злостен –

Солнце мало издали.

Попробовал я писать и прозу. В 7-м классе мой соклассник Сережа Пасхин показал мне номер детского журнала " Мурзилка" со своим рассказом "Зерно". Я решил, что могу написать не хуже и отправил в тот же журнал рассказ " Наши Эдисоны ", про девочку - изобретательницу летающих моделей самолета. Рассказ появился в декабрьском N журнала "Мурзилка" за 1931 г. под названием "Изобретательница" и был подписан "Деткор Борис Розенфельд." Свой первый заработок - ганорар в 20 руб. - я весь истратил в филателистическом магазине на коллекционные марки.

Летние каникулы в 7-ой школе

Хотя я родился на берегу моря, впервые я увидел море только летом 1924 г., когда мама и Цеся взяли меня с собой в Анапу. Второй раз я увидел море, уже не Черное, а Азовское - в Ейске в 1928 г.

В остальные годы во время летних каникул я жил на даче, в пансионатах или в пионерских лагерях под Москвой. Хорошо помню дачу в Филях летом 1926 г., где мы жили вместе с семьей друга мамы профессора - стоматолога Абрама Ефимовича Верлоцкого. С его сыном Ефимом, который впоследствии стал художником, и сейчас живет в Израиле, я дружу и он присылает мне письма, рисунки и художественные вырезки.

Пионерские лагеря 1930 и 1931 гг. проходили во время коллективизации. Я, как и большинство ребят, не понимали этой трагедии крестьянства нашей страны.

В пионерском лагере я познакомился с сыном медсестры Муней (Наумом) Виленкиным, который был младше меня на 3 года и учился в нашей школе. Впоследствии Муня стал профессором математики. Он умер в 1992 г.