Простые смертные [СИ] - страница 50

Никакая боль, даже от отрезанного пальца, не могла сравниться с этим — как будто ему отрывали голову заживо. Ни крикнуть, ни вдохнуть. Но разум поборол инстинкты, и Себастиан разжал руки.

Энни тоже.

Себастиан не дышал. Пусть она подумает, что он мертв, потому что или он сделает вид, убедительно сделает вид, что он умер, или умрет окончательно.

А машина была все ближе. Себастиан знал, что это так. Они увидели пламя, они едут как можно скорее, торопятся, прибавили скорость. Он не хотел думать о том, что, заметив огонь, сотрудники банка, если это были они, могли повернуть назад. Дом все равно уже не спасти.

Пока Энни вставала, он позволил себе пару вдохов, а потом обмяк и только зажмурился, чтобы земля не попала ему в глаза, пока его обратно тащили на казнь.

Обреченный дом дышал на них жаром пламени, а Себастиан готовился остаться в живых.

Энни подошла очень близко к горящему дому, так близко, что Себастиан почувствовал, как начинает тлеть ткань его штанов. Энни чего-то ждала, но не заходила в огонь.

Она выпустила его ноги. Наверное, думала и что-то решала. Время шло, Себастиан уже понимал, что еще немного — и их обоих охватит огнем, достаточно будет одной искры. Ничего не происходило, кроме пения пламени, и только обломки погибшего дома летали вокруг и плавно падали наземь.

Что-то обожгло ногу Себастиана, и он дернулся, закричав, покатился по земле, сбивая пламя, потом замер. Он был не так уж далеко от огня, но был в безопасности. Энни не было видно.

Себастиан приподнялся и осмотрелся. Энни он не видел, а дом уже догорал. Огню не потребовалось много времени, чтобы уничтожить все то, что было когда-то кому-то дорого. Животные разбежались, и только петух, озабоченный потерей гарема, орал где-то неподалеку.

Себастиан сел.

Энни лежала почти на крыльце и не двигалась. Волосы ее обгорели. Насколько мог рассмотреть Себастиан, глаза ее были открыты.

Он встал. Поискал что-то, что могло бы сойти за оружие, и увидел какой-то металлический дрын. Зажал его в ладонях, пошатываясь, побрел к крыльцу. Он должен был быть уверен, что на этот раз уйдет без погони.

Энни смотрела в небо глазами без ресниц и бровей, безжизненными, тусклыми глазами. Себастиан размахнулся и ударил ее. Потом еще раз, и еще. И бил ее до тех пор, пока голова Энни не превратилась в кровавое месиво.

Отбросил дрын, отошел на десяток шагов и сел, обхватив голову. Он слушал, как в голове его что-то поет, смеется, произносит речи, даже спорил с этим голосом в голове. Подошел петух и стал надоедливо жаловаться. Себастиану хотелось пить.

Потом, словно что-то вспомнив или услышав, он вздрогнул и посмотрел на незнакомых людей и большую машину. Люди разворачивали какие-то шланги и тянули их от большой машины к дому — довольно лениво, понимая, что они все равно опоздали. Над головой сияло солнце, а Себастиан улыбался мужчине в форме и еще одному мужчине — в костюме, и еще одному — в футболке, который держал в руке что-то, похожее на твердый белый лист бумаги, на котором что-то светилось. Этот мужчина не смотрел на Себастиана, а быстро тыкал пальцем в твердый лист.

— Здравствуйте, — сказал им Себастиан. — Я убил человека.

Мужчина в форме ровно покивал головой. Казалось, он его понимал и не спешил вершить правосудие.

Вода лилась на погибший дом, а прямо перед Себастианом блестел на солнце маленький золотистый кулон.