Противостояние империй - страница 34

Из комнаты донесся громкий голос:

– Мэлин, кого там черти принесли? Долго мне ждать воду?

Мэл с силой отдернула руку и, глядя Гибби в глаза, сказала:

– Прости, ничего не выйдет, мне пора.

Вмиг дверь отворилась – и на пороге показался пожилой гном с деревянным протезом вместо ноги.

– Что же ты держишь гостя на пороге? Проходите в дом, юноша, – пятясь назад, освобождая узкий коридор, произнес пожилой гном.

Мэл подтолкнула вперед замешкавшегося Гибби.

– Вы уж извините, живем мы небогато, не побрезгуйте отобедать, у нас редко бывают гости, – произнес старик бодрым голосом.

Гибби прошел в комнату вслед за хозяином и присел на стул.

– Мэл, накрой на стол, – молвил старик.

– Да, папа, – безоговорочно кивнула девушка.

В центре небольшой комнатушки, которую занимали две кровати по бокам, небольшой шкафчик да обеденный стол посредине, Гибби увидел у стены позолоченные доспехи с огромным количеством медалей и орденов, с отличительными знаками королевской гвардии. Висели они на полуразвалившейся от древности оружейной стойке. Рядом с внушительным мечом с золотой рукоятью.

– Простите, тан, вы военный? – нарушил тишину Гибби.

– Сынок, это долгая история, – проговорил старик, – под нее можно немного выпить.

Гном потянулся к небольшому шкафчику, достал наполовину пустую бутыль сомнительной мутной жидкости. После оттуда же гном извлек два стакана, поочередно обтер их о подол рубахи и, наполнив, протянул один Гибби.

Приняв стакан, Гибби выпил и сразу почувствовал, как в голове начало мутнеть.

– Ну как тебе, сынок? Это моя лучшая настойка из грибов, что приносит Мэл. Гоню ее на заднем дворе, а что же еще делать инвалиду на пенсии? – улыбнулся гном.

Гибби чувствовал необычайную энергию, исходящую от старика. Казалось, она передается на расстоянии всем присутствующим, заполняя дом, располагая к хозяину.

– Эту историю я рассказываю не всем, да я и мало с кем общаюсь в последнее время. В лучшие годы пришлось мне поучаствовать во многих битвах.

Казалось, хозяин дома вырос в плечах и помолодел, увлекшись рассказом.

– Правда, вот ноги лишился – и про карьеру военного пришлось забыть. Но это было так давно, что стало казаться мне дурным сном. Да уж, пришлось мне тогда поползать.

Гном похлопал себя по деревянной ноге. И молча выпил. Казалось, он хотел продолжить рассказ, но вдруг смолк, погрустнел в лице, а на глаза навернулись слезы.

– Простите, тан, я не знал, – Гибби поднялся со стула.

– Сиди, парень! Я уже давно не тан, а калека, инвалид, забытый всеми. Я существую на жалкие гроши, получаемые Мэл.

Скулы пожилого гнома налились кровью. Наполнив еще раз стакан, он залпом осушил его до дна.

– К тому же гнусные бюрократы отказались брать мою единственную дочь – дочь забытого героя! – в государственную академию, хотя обязаны это сделать. И ей приходится ютиться здесь, ухаживая за калекой, слушая жалобы, и побираться, как нищенке, на грибной ферме. Ах, если бы я мог попасть на прием к Владыке! Но ступени с каждым годом становятся все выше… – гном поник гордой головой. – Ну, парень, прости мне минуту слабости! Расскажи о себе. Ты, видимо, друг Мэл? Как тебя зовут? Прости, я забыл представиться – я Брэджин.

– Я Гибби.

– Чем ты занимаешься, Гибби?

– Я рудокоп, вернее, был им. Но сейчас… – Гибби помедлил, решив не выдавать затеи, – пошел на повышение и отправлюсь на верхние уровни.

– Что ж, молодец, опасная профессия, береги ноги, парень, – старый гном засмеялся.

Диалог нарушила Мэл, подносящая к столу кушанья.

К удивлению молодого гнома, ужин был не бедным. Небольшой стол с трудом вмещал всевозможные блюдца со всеми видами грибов: солеными, жареными, маринованными. В центре стояла запеченная курица и красовалась большая буханка свежего хлеба. Брэджин настоял достать бутылку настойки и налил всем по чуть-чуть.

– Мэл унаследовала лучшие черты и кулинарные способности от покойной матери, – подметил Брэджин.

Присутствующие опустошили стаканы.

Старик знал множество историй и был приятен в общении, к тому же отличался особой манерой и умением слушать собеседника. Он не скупился на слова и комплименты дочери – та же краснела и смущалась.