Противостояние разумов - страница 16

Лукас остановился у входа, давая миквири время узнать его. К сожалению, у этой расы тоже возникали проблемы, когда требовалось различать землян. В комнате воцарилась напряженная тишина, и Грег почувствовал себя не очень уютно. Только после того, как серый миквири отделился от сотоварищей и поспешил к нему навстречу, пилот несколько расслабился.

– Лукас, ты вернулся! – взволнованно просигналил ему Кирит. – Входи. Тебе здесь все рады.

Напряжение сразу исчезло, как только Грег в ответ поприветствовал Кирита. Затем Лукас воспроизвел такой же приветственный жест, обращаясь к остальным миквири. Некоторые из них ответили, в точности копируя его движения, другие продолжали с любопытством его рассматривать. Удовлетворив свой интерес, миквири снова сгрудились и продолжили разговор, прерванный при появлении человека.

– Что случилось? – спросил Лукас Кирита. – Твои друзья выглядят расстроенными.

– Приближаются обитатели Ган-Тира.

– Ган-Тира?

Кирит оглянулся на своих соплеменников и сделал знак Лукасу следовать за ним.

– Пройдем в мою каюту, там я тебе все объясню.

Бросив на беседовавших смущенный взгляд, Лукас, немного поколебавшись, последовал за инопланетянином к выходу. Они вошли в длинный коридор и прошли в самый его конец, туда, где с левой стороны находилась каюта Кирита. Приложив ладонь к стене, миквири открыл дверь и пригласил землянина войти.

Стулья и кровати на звездолетах миквири были изготовлены из пластичного каучукообразного вещества, которое по команде поднималось прямо из пола и застывало, принимая формы того, кто на него садился. На земной станции миквири тоже ^установили свою мебель. Она оказалась значительно удобнее всего, что могли предложить своим звездолетчикам земные конструкторы. Кирит жестом указал Лукасу на кресло в углу помещения. Грег осторожно сел, зная по опыту, что поначалу кресло покажется слишком низким и маленьким. Однако уже в следующую секунду кресло начало мягко обволакивать его, принимая формы человеческого тела. И все же, пока вещество не прекратило трансформироваться, Грег не мог расслабиться.

– Я рад снова видеть тебя, – с теплом в голосе сказал Кирит.

Он остановился возле Лукаса и слегка сжал руку гостя, в третий раз приветствуя его. На языке жестов миквири это были, пожалуй, самые теплые слова. Легкое прикосновение выражало чувства значительно сильнее, нежели любые слова, и миквири обычно использовали его только при разговоре с другом, маленькими детьми или своим акия. Этим жестом Кирит оказывал гостю огромную честь. Лукас ответил быстрым пожатием, стараясь вложить в движение все свое уважение к хозяину.

Прежнего друга квайлы звали Хинфалла. Он был акия Кирита, и многие из его воспоминаний оставались в мыслях квайлы после того, как Лукас с ней соединился. Грег не удивился, обнаружив, что питает особую привязанность к этому серому миквири. Поразительней было то, что инопланетянин, как выяснилось, разделяет его чувства. Конечно, землянин нравился Кириту и сам по себе, но все же Лукас подозревал, что значительная доля симпатий миквири принадлежала ему из-за того, что Кирит ощущал в его мыслях мысли Хинфаллы.

– Как ты себя чувствуешь? – усаживаясь на кровать, спросил Кирит.

– Прекрасно. – Иногда Лукасу казалось, что инопланетный друг беспокоится о нем даже больше, чем земляне.

– Ты не испытываешь непонятной усталости или затруднений со сном? Может быть, тебе тяжело концентрировать внимание?

– Я отлично себя чувствую, Кирит.

В ответ миквири пристально посмотрел на Лукаса, словно стараясь определить степень искренности в словах пилота. Даже располагая воспоминаниями Хинфаллы и квайлы, Лукас практически не замечал во внешности миквири никаких перемен. Кирит же наверняка еще раньше обратил внимание на серьезные изменения в облике своего гостя. Не говоря уже о таких бросавшихся в глаза переменах, как светлые волосы, миквири с легкостью определял даже малейшие колебания в весе человека, которые происходили в зависимости от его настроения. Поэтому Кирит быстро сделал правильные выводы и привстал с кровати с озабоченным видом.