Протокол "Афина" - страница 8

Несколько часов скитаний по подземным туннелям, перестрелки с Британцами и тяжелый путь обратно — вымотали из Виктора всё, что было можно. Однако боец держался. До базы не так далеко, а там уже и долгожданный отдых, освежающий душ и сытный, хоть и запоздалый, завтрак.

К обычным человеческим радостям, после изматывающих заданий, где приходится смотреть смерти в глаза, следить за напарниками и самому не погибнуть, испытывал слабость даже Виктор с его холодным характером.

– Кажется, я подпортила вашу репутацию «Мистера Смерть», сэр, – обратилась к капитану его напарница Шерават. Она лежала на полу в вертолёте, зажимая рукой перевязанные раны.

Женщина угодила под сильный обстрел и словила три пули. Пока Ханк занимался напарницей, Виктор вырезал по одному британцу, благо, в том подземелье было темно и довольно просторно. Вот где раздолье для «воли ножа».

– Закрой рот, Ханна, – сказал напарнице Ханк. – Не то, мне придётся восстанавливать репутацию собственноручно.

Виктор наблюдал за ними, про себя размышляя: «Команда. Они хороши по-своему, это факт. Взаимовыручка в почёте, личные отношения, хоть и под запретом, но они просто плюют на это и спокойно могут друг друга подколоть. Могут дружить и… Любить?» — от последней мысли Виктора слегка дёрнуло.

«Бред».

Контейнеры с капсулами, внутри которых хранился похищенный вирус «Предок», были возвращены. Их держал в руках капитан группы, наблюдая за пейзажем через окно в кабине вертолёта.

Спустя несколько минут, вертолёт сел на площадку и к машине тут же подбежала группа медиков с каталкой. На неё погрузили раненую и быстро повезли в операционную. Единственные, кто был на ногах, это Виктор и Ханк.

Капитан «Альфы», сняв свой противогаз и шлем, обратился к Виктору:

– Ты неплохо справился, солдат. Похоже, ты действительно знаешь себе цену.

– Я выполняю свою обязанность, капитан, – сказал Виктор, снимая свой противогаз и стирая кровь с его «глаз».

– Да, – выдохнул Ханк, – я понимаю.

Наблюдая за этим человеком, Виктор осознал, что он тот, кому можно доверять в бою. Он хороший командир, всегда добивается цели, в чём они оба были схожи. Но единственная разница была в том, что мораль Виктора была на порядок выше. Но каким бы суровым в отношении своих бойцов не был Ханк, в глубине своего сознания он сожалел об утрате солдат и хороших людей. Его приказ Ханне Шерават, собрать жетоны с убитых, наглядное тому подтверждение. Однако на первом месте всегда должно быть задание. Ханк, как никто иной, соображал, что его задания – одни из самых опасных как для него самого, так и для мира в целом, поэтому всегда был строг, расчетлив, холоден и категоричен.

– Ступай, тебе нужно отдышаться. Отчёты по операции я беру на себя, а ты передохни как следует, – сказал напоследок Ханк, но, удаляясь от Виктора, добавил: – Скоро тебя вызовут. Будь готов.

– В смысле?! – выкрикнул вслед тому Виктор, однако в ответ услышал тишину. — «Похоже, лучшее, что меня ждёт – трибунал…»

Спустя около часа, Виктор был в своём бараке. Большая часть бойцов, что здесь жила, погибла на задании, поэтому в казарме было тихо. Слышалось только гудение двигателей самолётов да винтов вертолётов.

– Виктор? – послышался голос Джилл, когда Виктор уже чуть не уснул.

– Валентайн, – сказал он, не открывая глаз.

– Есть минутка?

– Тебе надо в лазарете сейчас находиться, идиотка, – безэмоционально произнёс он, – а не разговоры говорить.

После первой боевой операции, что они провели вместе, Джилл хотела одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние. Наверстать то, чего она так хотела достигнуть за прошедший год! Открыться человеку, в которого влюбилась, и, наконец, сделать первый шаг.

Но, какой бы смелой она не была, обычное смущение и страх неизвестности, сделали своё дело…

Джилл слегка засмущалась. Если он не готов поговорить, то, может, лучше перенести на потом? Лучше всё обдумать, подготовиться… Валентайн покраснела, как маленькая девочка, за что и выругалась на себя саму в мыслях. Но её решение сказать Виктору о своих чувствах было незыблемо. Её решимость была велика, однако, представ перед ним, все эти красивые слова и иллюзорная уверенность рассыпались, как карточный домик, в который угодила тактическая боеголовка.