Проводница - страница 7

Таня положила пирог в шкаф, сказала заветные слова и нежно погладила вагон рукой возле раковины. Но тут, её внимание отвлёк какой-то шорох в рабочем тамбуре. Таня рванула на звук, но там, увы, никого не было.

Она вернулась и открыла шкаф, в который только что угощение положила. Ну, любопытно же! На полочке было пусто. Ой! Нет, не пусто. Пирога не было, а ложки остались. Обычные чайные ложки. И, вдруг, сама собой, Танина рука потянулась к одной – совершенно одинаковой со всеми остальными, и ничем таким особенным не выделявшейся среди них, ложечке и положила её в карман своего форменного пиджака.

Тааак! А вот это уже совсем точно, неспроста. Зачем Тане ложка в кармане? Подбегать к пассажирам и предлагать им сахарок в чае размешать?

"Вагон-дружок, принял Танин пирожок, ложкой он вернул должок" – крутилось у Танюши в голове…

Что ж. Вроде бы она сделала всё правильно для того, чтобы наладить контакт с вагоном, теперь осталось только ждать результат. И лучше, чтобы он был положительный, а не отрицательный.

Нечего, попусту время терять и рассиживаться, как квашня, надо идти работать. Скомандовала себе Таня. Например, взять и поискать фонарь. Скоро посадка на рейс. Ага, вот и шкафчик с фонарём и флажками. Заперт. Надо же! Всё везде распахнуто, а он заперт! И ключи через два вагона от Тани. И тут, снова, рука самостоятельно, независимо от Таниного желания, залезла в карман и достала ложку. Таня вставила черенок ложки в скважину замка…

Вообще-то, все замочные скважины в поездах сделаны под круглый ключ с треугольным отверстием внутри, но ложечка удивительно хорошо вошла в отверстие и повернула замок как надо. Шкаф открылся! Вот это да! Обрадованная Таня побежала по коридору! Ложка в её руках, буквально, творила чудеса! С её помощью можно было открыть и закрыть абсолютно все имеющиеся в этом вагоне замки.

– Спасена! Спасибо, вагон! – Таня искренне, от всей души, с благодарностью ещё раз погладила его по ближайшей полке.

Опять раздался чуть слышный шорох, но уже возле титана. Ох! Таня вспомнила, что надо его растопить перед посадкой, чтобы пассажиры сели, а кипяточек для чая вот он! Пейте люди дорогие, на здоровье.

Блин, возле титана находится та самая вредная дерущаяся дверка, которая не закрывается. И она попробовала её чудо-ложкой запереть. Надо же! Получилось!

Тут, состав дёрнулся, его повезли из отстойника на платформу вокзала для посадки пассажиров. Таня, быстрее молнии, заметалась по вагону, как будто в неё разом веселились три такие же девушки. Силушки, как ей показалось в том момент, у неё теперь было так много, что она умудрилась одновременно два ведра с углём для растопки титана нести в левой руке, а в правой тащить два полных ведра с водой.

Да! Таня всё успела сделать вовремя. Титан пыхал жаром. Туалеты промыты и закрыты. Таня поправила начёс на чёлке. Взяла фонарь и флажки. Откинула тяжеленную железную площадку, зафиксировала ёё, как положено по инструкции, протёрла поручни, вышла на платформу.

Волнение, до этого заставившее Танюшино сердце скакать испуганным зайчонком, вдруг, куда-то разом улетучилось. Наверное, потому что Таня оказалась в родной, и привычной с раннего детства, стихии железнодорожной суеты. Началась посадка на рейс.

На платформе, расположенной перед столичным поездом было очень людно. На улице уже потихоньку смеркалось. Танин вагон, как она и ожидала, оставался тёмным изнутри. Таня включила фонарь и поставила его на верхнюю ступеньку откидной лесенки. Повернулась лицом к отъезжающим. И замерла…

Возле её вагона, громко гогоча, и бесконечно прикуривая друг у друга, толпились в ожидании посадки на поезд… дембеля. Целый вагон демобилизованных из армии солдат. Это даже для проводников с опытом – испытание на прочность.

Таню охватило отчаяние. Потому что, она очень живо помнит, как однажды, она вместе с родителями и сестричкой, сутки ехала в соседнем купе с одним единственным таким отслужившим своё на границе солдатиком, направлявшимся с места службы домой. Уж они досыта насмотрелись, как он тогда изводил безропотную проводницу своими тупыми приколами, которые, скажу я вам, не всегда были безобидными. Он курил, пил, громко матерился и бесконечно блевал и мусорил в своём купе, и, при этом, требовал к себе от неё «почёта и уважухи», и горячего чаю чуть-ли не каждые полчаса, чтоб, непременно ему с поклоном приносила… Как же! Дембель снизошёл до общения с простой проводницей!