Проводник в бездну - страница 31

Едва заметная тропинка вилась меж сосен. А сосны такие высокие! С них партизаны, наверное, смотрят в бинокли. Прошли ещё немного. Вдруг за кустами клацнул затвор. А вот и сам Яремченко поднимается навстречу с пенька. Крутько вытянулся перед ним в струнку, бодро доложил:

— Товарищ комиссар, докладываю! Привёл двух хлопчиков из местного села Таранивка. Зачем-то шнырял: по лесу. По случаю молчания обоих цели прихода в лес не выяснил, так сказать…

Комиссар нахмурил брови:

— Крутько, меньше тарахтите! Идите в дозор!

— Есть, товарищ комиссар! — Крутько щёлкнул каблуками, чётко, по-солдатски козырнул и исчез в кустах.

Дядько Антон снова сел на пенёк, а мальчишкам указал на поваленное дерево.

— Ну, партизаны, рассказывайте, зачем пришли ко мне.

Мальчишки поведали Яремченко о пленном партизане, о желании Налыгача ехать в районную управу,

Подхватился Яремченко, кинул на ходу:

— Спасибо, друзья!.. Пока что побудьте здесь!

А сам юркнул в заросли. Вскоре группа партизан заторопилась к дороге.

— А нам с вами можно? — попросился Митька.

Яремченко провёл рукой по своей роскошной бороде, кашлянул, скользнул взглядом по мальчишкам.

— Наверное, хлопцы, не стоит. Идите домой. Пуля — она, известно, дура. Не понимает, где боец, а где просто мальчишка… — Провёл снова ладонью по бороде. — Да смотрите — никому ни гугу!..

Обратно вёл их тот же самый разговорчивый партизан, «правая рука» Яремченко.

— Что-то не в настроении сегодня комиссар, — не унимался Крутько, хотя теперь мальчишки не очень прислушивались к его болтовне. — А когда у него хорошее настроение, всегда зовёт. «А ну, — говорит, — Крутько, сбреши что-нибудь весёленькое. Жизнь наша лесная, кино кет, театров нет. А небылиц ты знаешь предостаточно…» Ну я и рассказываю… Так-то, хлопчики мои дорогие. Понятно, когда человек без тебя не может обойтись. Ни одного крупного боя без Крутько не запланируют, не проведут. Вызывает меня комиссар и говорит: «Завтра утром серьёзная операция. Может, кто и не вернётся в лес… Расскажи, Крутько, что-нибудь весёленькое, прогони мысли наши печальные. Ты же знаешь тысячу побасёнок…» Ну, я и прогоняю… Потому что действительно знаю много былиц и небылиц.

И долго бы ещё, наверное, балагурил Крутько, если бы где-то близко не послышалось тарахтение подводы.

— Тише! — прошептал Гриша. — Это не иначе — они!

— Кто — они? — насторожился провожатый.

— Староста с полицаем…

— Ложитесь на землю и ждите меня! — сразу став строгим, приказал Крутько, а сам побежал в дубняк, куда немного раньше ушли партизаны.

— Айда и мы! — предложил Гриша Митьке.

— Крутько не разрешил, — колебался дружок.

— Мы лее сзади будем!

— В любом случае нам перепадёт на орехи: если не от Крутько, так от Яремченко.

— Скажем, заблудились.

Разговаривая, мальчишки едва не выскочили на дорогу. Она проходила рядом, раздвинь руками ветви и увидишь её. Так и сделали — раздвинули. И увидели. Вернее, ничего не увидели, потому что дорога была безлюдной. Но услышали стук лошадиных копыт. Он всё ближе и ближе.

— Гляди! — вцепился Гриша в Митькину руку.

— Вижу.

Из-за поворота лесной дороги выехала подвода. На ней сидели трое: Поликарп с прищуренным глазом, хмурый Мыколай и пьяный Лантух. Они громко беседовали, словно старались отогнать от себя страх.

— Стой! — раздалось грозно и предупреждающе. «Стой! Стой!» — отозвалось в лесной чаще.

Нриймак от неожиданности растерялся, потянул вожжи на себя. Но, опомнившись, хлестнул лошадь кнутом. И тут с подводы поднялся окровавленный человек и резким ударом плеча сбросил Лантуха на землю. Мыколай сам соскочил с подводы и побежал, держась одной рукой за борт подводы, а второй выхватил парабеллум и стал палить из него по кустам, откуда прогремело грозное: «Стой!» Мыколай не отдалялся от подводы ни на шаг, наверное, рассчитывая, что партизаны не осмелятся стрелять в него из опасения попасть в своего.

Лантух, неуклюже скатившись в канаву, тоже принялся стрелять.

— Стой, сволочь! — На дорогу выбежал кто-то из партизан и схватил лошадь за уздечку.

Пленный партизан скатился с подводы, попытался подняться, но Мыколай в упор выстрелил в него — раз, второй. Хотел было и третью пулю всадить, но, наверное, кончились патроны, потому что, злобно оскалившись, швырнул парабеллум на дорогу, а сам прыгнул в заросли. За ним кинулся и Лантух.