Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время - страница 27

Нет необходимости ни преувеличивать, ни преуменьшать то, что отличало и выделяло его среди питерских металлистов. На заводах можно было встретить в это время и бывших сельских жителей и горожан; первые преобладали. Заводской рабочий — сын дворянина, понятно, был исключением. Но и многие недавние крестьяне, брошенные в городской водоворот, чувствовали себя увереннее в большом коллективе, тянулись, ради этого, подобно Малиновскому, к «тяжелой работе» — в отличие от их отцов и родни, для которых пределом мечтаний в городе было собственное торговое дело, а верным путем к этой цели — карьера приказчика. Малиновский лишь раньше и решительнее многих оборвал прежние социальные связи. И хотя он был родом из польской деревни, его не тянуло обратно оставленное там хозяйство, как многих выходцев из русских деревень.

Несомненно, он был образованнее среднего рабочего. На вопрос удивленного его речью председателя IV Государственной думы М.В.Родзянко — какое у Вас образование? — он ответил: домашнее; так оно, скорей всего, и было, но домашнее образование в культурной семье дало ему, конечно, больше, чем могли дать большинству рабочих сельские или городские начальные училища (к 1914 г. даже в столице не все рабочие были элементарно грамотными, среди рабочих-мужчин грамотных было 82 %, среди работниц — 56 %). Но пример старшего брата и сестер не мог не напоминать ему, что он остался недоучкой. Как и многие другие молодые рабочие, он стремился учиться дальше, усиленно занимался самообразованием. Природные способности помогали ему быстро впитывать идеи, насыщавшие революционную атмосферу, прежде всего идею классовой борьбы за социальную справедливость.

Принято думать, что «рабочую интеллигенцию» составляли непременно высококвалифицированные рабочие. Таких рабочих на петербургских заводах действительно называли «интеллигентами», «грамотеями», заводская администрация их ценила, нередко не обращая внимания на их неблагонадежность, укрывая от полиции и даже переманивая с других предприятий. Малиновский к их числу не принадлежал. «Работу я знал плохо, — вспоминал он о времени, проведенном на заводе «Лангезипен», — но поляк мастер Бернацкий относился ко мне снисходительно», однако «я при всем его хорошем ко мне отношении ненавидел его…».

Революция открыла перед политически активным слоем рабочих невиданные раньше возможности самореализации вне производства. Последующее резкое их сужение вызвало разочарование и апатию, привело к распространению всякого рода суррогатов общественной активности — от участия в разбойных «экспроприациях» до выпадов против интеллигенции во имя развития «рабочей самодеятельности», — впрочем, не без влияния экстремистов-партийцев из самой интеллигенции. Во всех такого рода акциях и настроениях находила выражение примитивная революционность, в которой жажда мести обществу соединялась с желанием любыми средствами утвердить себя. Вербуя агентуру в такой среде, охранка по существу предлагала участникам революции своеобразный способ удовлетворения честолюбивых и карьеристских поползновений (и то и другое, как мы видим, было свойственно Малиновскому в высокой степени), не требуя при этом разрыва с революционным движением. Тем самым формировалась некая промежуточная, духовно маргинальная группа, обслуживающая господствующую систему, но не принадлежавшая ей целиком ни по социальному положению, ни по мировоззрению.

С такой точки зрения и следует подходить к вопросу о том, когда Малиновский начал предавать товарищей. Несмотря на проводившиеся в 1917 и 1918 гг. расследования, вопрос этот так и остался непроясненным. В сохранившихся документах московской охранки данные о провокаторской деятельности Малиновского в предшествующий поступлению на службу период отсутствуют. Единственное исключение — приписка рукой вице-директора департамента полиции Виссарионова на справке о деятельности секретного сотрудника «Портного» за 1912 год: «С 1906 по 1910 г. [был] секретарем Петербургского] союза металлистов. «Эрнест» — в 1907 и 1910 г. говорил добровольно с начальником] охранного] отделения] по телефону; чл[ен] партии с 1901 г.»