Пряный аромат Востока - страница 2

Она твердо посмотрела на миссис Сауэрби.

– «Вайсрой» превосходная марка, – сообщила она. – Там под тканевой подкладкой стальной каркас. Такие чемоданы продаются в универмаге «Армия и Флот». Точную цену я не помню, но приблизительно двадцать пять шиллингов.

В ресторане возник легкий переполох, на мгновение замолк стук ножей и вилок. В зал вошла красивая немолодая дама в блеклом твидовом костюме и практичной шляпке; она с улыбкой направилась к ним.

– Ах, это миссис Уэзерби! – Просияв, Тори вскочила и обняла пожилую женщину. – Садитесь. – Она похлопала по соседнему стулу. – У нас с мамочкой идет увлекательная беседа о чемоданах и тропических шлемах.

– Тише, Виктория, – проворчала миссис Сауэрби, – ты хочешь, чтобы весь ресторан услышал про наши дела. – Она повернулась к Виве. – Миссис Уэзерби – мать Розы. Той самой, которая выходит в Индии замуж за капитана Чендлера. Роза – необыкновенная красавица.

– Ах, я не могу дождаться, когда увижу ее. – Тори внезапно засияла от счастья. – Она такая веселая и вообще – само совершенство. В нее все влюбляются. Я знаю ее с пеленок, мы вместе учились в школе, катались на пони…

Вива ощутила знакомый укол зависти – как чудесно, когда у тебя есть подружка, которую знаешь с пеленок.

– Виктория, – с упреком проговорила ее мать. Голубое перо, торчавшее надо лбом, придавало ей сходство со слегка раздраженной птичкой. – Не думаю, что мисс Холлоуэй интересно слышать все это. Мы еще ничего не решили. Кстати, где наша очаровательная Роза?

– У доктора. – Миссис Уэзерби слегка смутилась. – Видите ли… – Она пригубила кофе и, подняв брови, со значением посмотрела на миссис Сауэрби. И тут же продолжила: – Но утро у нас было восхитительное! Мы купили платья и теннисные ракетки. Через час мы встретимся с Розой на площади Бичемп – продолжим покупку приданого. Бедная девочка будет к вечеру валиться с ног от усталости. По-моему, я еще никогда не покупала так много нарядов за один день. А что за очаровательная молодая особа сидит рядом с вами?

Виву представили миссис Уэзерби как профессиональную компаньонку. Миссис Уэзерби ласково улыбнулась и, взяв руку Вивы в свою, сказала, что рада знакомству.

– Я поговорила с мисс Холлоуэй, – сообщила миссис Сауэрби. – Она знает Индию как свои пять пальцев, а еще помогла нам решить вопрос с дорожными чемоданами; по ее словам, лучший выбор – это «Вайсрой».

– Наши девочки очень благоразумные, – с беспокойством сказала миссис Уэзерби. – Нам будет спокойнее, если с ними будет кто-то более взрослый и опытный.

– Но боюсь, что мы можем предложить вам только пятьдесят фунтов за обеих девочек, – сообщила миссис Сауэрби, – и ни пенни больше.

Тори затаила дыхание, устремив взор на свою новую знакомую, а ее губы по-детски скривились от огорчения.

Вива быстро подсчитала. Билет от Лондона до Бомбея стоит примерно восемьдесят фунтов. У нее отложено сто двадцать фунтов, и ей еще нужно будет на что-то жить, когда она приедет в Индию.

– Вполне разумное предложение, – солидно проговорила она, так, словно делала это каждый день.

Тори шумно вздохнула.

– Слава богу! Ах, как хорошо!

Вива пожала всем руки и вышла из ресторана бодрой, уверенной походкой. Да, это будет нечто, размышляла она на ходу: нескладная девочка с васильковыми глазами так явно стремилась уехать от своей безумной мамаши; ее подруга Роза вот-вот выйдет замуж, и у девочки просто нет выбора.

После этого Вива направилась в отель «Армия и Флот» для беседы с некой миссис Баннистер насчет еще одного перспективного клиента: школьника, чьи родители жили в Ассаме. Достав из сумочки листок бумаги, она прочла его имя: Гай Гловер.

И вот предприимчивая мисс Холлоуэй уже сидела с миссис Баннистер, оказавшейся нервной и раздражительной особой с торчащими вперед зубами. Лет сорока, по оценкам Вивы, хотя она не очень-то хорошо угадывала возраст пожилых людей. Миссис Баннистер заказала им обеим по чашке тепловатого чая, и все. Ни пирожных, ни печенья.

Потом она заявила, что сразу перейдет к сути, поскольку у нее в три тридцать уходит поезд в Шрусбери. Ее брат, чайный плантатор в Ассаме, и его жена Гвен «вынуждены выбирать из двух зол». Их сына Гая, единственного ребенка, неожиданно исключили из школы. Ему шестнадцать.