Прыжок за мечтой - страница 4

— Спасибо, — прошептал Костик.

— Никак не можешь привыкнуть к смерти и крови? — участливо произнёс боец. Не мудрено. Сколько тебе?

— Чего сколько? — не понял Костик, вворачивая стакан.

— Годков сколько?

Костик хотел было сказать, но осёкся. Он действительно не помнил, сколько ему лет! Память дала сбой.

— Я после школы сразу, — пробормотал он.

— Понятно. Со школьной скамьи. Но ничего, — потрепал плечо Костика не раненой рукой боец. — Бывай!

Костик проводил взглядом доброжелательного раненого и пошёл в сторону, в которую уехала подвода.

— Что там у тебя всё выходит? С утра не жрамши, — солдат пытливо посмотрел на Костика. — Или ты уже где-то успел перекусить?

Костик машинально помотал головой.

В это время к ним подошли несколько человек в фуражках. Один из них без знаков различия остановился напротив Костика и заиграл желваками.

— Фамилия! — резко выкрикнул он.

Костик смотрел в жёлтое землистое лицо человека и не мог произнести ни слова. Он не помнил своего имени и фамилии.

— Красноармеец Александров, — ответил за него солдат.

— А я тебя не спрашиваю! Я его спрашиваю! Охренели совсем! Развели махновщину! Отвечать! С тобой говорит член военного совета!

Растерянный Костик бегал взглядом по непроницаемым лицам, стоящих рядом, и не мог произнести и слова.

— Какой член? — выдавил он из себя, хотя сказать хотел совершенно другое.

— Подразделение! Кто командир! Да я тебя в штрафники закатаю! Суров! Этого арестовать!

— Мы из похоронной команды, — сказал солдат, вытянувшись в струнку.

— А это дело не меняет!

— Товарищ член Военного совета, — заговорил один из свиты. — В похоронной команде те, кто списан с передовой. И людей там очень сильно не хватает. Думаю, нецелесообразно…

— А тебе кто разрешал думать? В штрафники! Пусть этот Александров субординации научится.

Член Военного совета сунул руки в командирские галифе и пошёл дальше. Из ниоткуда нарисовались двое солдат в синих фуражках, сдёрнули с Костика винтовку и ремень. Толкнули в спину.

Костик оглянулся на солдата, тот с болью смотрел ему вслед.

События развивались настолько стремительно, и Костик не успел осознать, что произошло. На словах среди ребятни, он являлся любителем истории, но на самом деле знал очень мало. Там что-то услышит, там что-то ухватит, там прочитает. Штрафная рота — звучала зловеще, да только бы ещё понимать, куда это его член Военного совета определил. Хотел он посмотреть кинофильм «Штрафбат», так всё только в желаниях и осталось. Хоккей полностью занимал его мысли. А вот ведь как получилось. Посмотрел бы фильм и знал бы, что его ждёт, а так сиди гадай. Явно не на зону отправят. Может, опять в какую-нибудь похоронную команду воткнут.

Костик сидел на нарах в подвале и царапал ногтем стену. Умыться хоть получилось, чистая вода в ведре. К ведру на железной цепи прикована алюминиевая мятая перемятая кружка. Сначала возникло чувство брезгливости, но жажда победила. Одноразовых стаканчиков тут не выдавали. Ополоснул кружку, вылил прямо на пол. А затем выпил залпом одну за другой. Вытираться пришлось рукавом гимнастерки.

— Как он вообще мог забыть, как его зовут? Чудеса! А перенос в прошлое не чудеса? Домой хочу! Как там папа с мамой? С ума сойдут! Это же надо, я — попаданец!

Навалилась такая тоска, что жить вдруг расхотелось. На глаза навернулись слёзы. Стало ужасно жалко себя. Костик упал на нары, зарылся лицом в соломенную подушку, несколько раз всплакнул навзрыд, постучал кулаками по деревянным стойкам, и незаметно для себя уснул.

Разбудили неожиданно и грубо, когда Костик удачно принял шайбу, а вот бросить по воротам так и не успел. Сначала он подумал, что применили силовой приём, но действительность оказалась другой. Его стащили с нар на бетонный пол. И тут хочешь, не хочешь, проснёшься. Бить не били. Оказывается, пришли за ним, чтобы зачитать приговор трибунала.

Костик застегнул шинель, поправил пилотку. Ноги в сапогах казались мокрыми, надо было снять перед сном. Но теперь уже поздно. Пришлось с ощущением дискомфорта выходить из камеры.

Дневной свет больно ударил по глазам. Руки ему никто не связывал. Костик шёл между двумя конвойными. Встречные смотрели на них по-разному. Кто с сочувствием, кто с неприязнью. Костику от всех взглядов было не по себе. Он поднял воротник шинели, втянул шею, надвинул пилотку на глаза. Ему было стыдно. Никто его тут не знал и не мог знать, но ему почему-то было стыдно.