Пржевальский - страница 8

«Прослужив пять лет в армии, — рассказывает Пржевальский, — протаскавшись в караулы и по всевозможным гауптвахтам, и на стрельбу со взводом, я, наконец, ясно сознал необходимость изменить подобный образ жизни и избрать более обширное поприще деятельности, где бы можно было тратить труд и время для разумной цели».

Итак, решение стать путешественником принято окончательно. Какую же часть света отправиться исследовать?

В начале шестидесятых годов внимание европейских географов приковано к Африке. Экспедиции, одна за другой, отправляются вглубь Черного материка. В исследовании его соревнуются все страны Европы.

Не отправиться ли и Пржевальскому в Африку?

Но столь же неисследованная область земного шара расстилается и у самой русской границы, у рубежей недавно присоединенных к России среднеазиатских и дальневосточных территорий. Эта область — Центральная Азия. Ее исследование для России и для русской науки — задача несравненно более важная, чем исследование Африки!..

«Сильная, с детства взлелеянная страсть к путешествию», жажда научных открытий — сочетались в Пржевальском с любовью к отечеству, с горячим желанием потрудиться ему на пользу. Естественно, что Пржевальский решил посвятить свою жизнь исследованию не Африки, но Азии.

Рассчитывая, что экспедицию в Центральную Азию легче будет организовать в граничащей с нею Сибири, молодой офицер подал по начальству прошение о переводе его на Амур.

Начальство не оставило прошение без ответа: Пржевальского посадили под арест на трое суток.

Но Пржевальский был не таким человеком, которого могла остановить неудача. «Я верю в свое счастье», — писал Николай Михайлович. Он стал готовиться в Академию генерального штаба, чтобы, окончив ее, добиться назначения в Восточную Сибирь.

Как ни тяготился Пржевальский службой в полку, но и она была полезной школой для будущего путешественника. Военная выучка пригодилась ему впоследствии, когда в глубине азиатских пустынь он с кучкой отважных спутников обращал в бегство многолюдные разбойничьи шайки, рассчитывавшие поживиться вьюками его каравана.

Служа в полку, Пржевальский по шестнадцать часов в сутки занимался подготовкой к экзаменам в Академию. Однополчане прозвали его «ученым».

Стояло лето 1861 года. Несколькими месяцами ранее, 19 февраля, царь подписал манифест, в котором объявлялось, что «крепостное право на крестьян отменяется навсегда».

Отмены крепостного права настоятельно требовало экономическое развитие России. «И после 61-го года, — пишет Ленин, — развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века»[6]. «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка».[7]

Однако Ленин подчеркивал, что «крестьян «освобождали» в России сами помещики…»[8] Поэтому «пресловутое «освобождение» было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними»[9]. «…Свыше пятой доли крестьянской земли было отрезано в пользу помещиков. За свои, потом и кровью политые, крестьянские земли крестьяне были обязаны платить выкуп, то есть дань вчерашним рабовладельцам. Крестьяне в большинстве губерний коренной России остались и после отмены крепостного права в прежней безысходной кабале у помещиков. Крестьяне остались и после освобождения «низшим» сословием, податным быдлом, черной костью, над которой измывалось поставленное помещиками начальство, выколачивало подати, пороло розгами, рукоприкладствовало и охальничало».[10]

Крестьяне встретили «Положение» 19 февраля 1861 года массовыми волнениями. Власти подавляли их вооруженной силой.

Широкому движению крестьянских масс сопутствовал также революционный подъем в передовых кругах интеллигенции. Революционные демократы Чернышевский, Герцен, Огарев, Шелгунов выступили с резкой критикой реформы.

Чернышевский писал, что из «освобождения» крестьян «выйдет мерзость». Он говорил о крестьянской реформе: «Лучше пропадай все дело, которое приносит вам только разорение!» «Освобождение — обман», — писал Герцен в своем «Колоколе». Огарев заявлял: «Старое крепостное право заменено новым… Народ царем обманут».