Псевдоистория Второй Мировой - страница 50
.
Согласитесь, смысл цитаты, если привести ее полностью, совершенно другой. Тем более если помнить — она вовсе не из газеты, а вовсе даже из частного дневника...
«Массовые зверства? Изнасилование миллионов? Историкам известно точное число советских военнослужащих, наказанных за жестокое отношение к мирному населению (в том числе изнасилования): 4148. Это, кстати, вполне соответствует числу солдат союзников, попавших под военный трибунал за изнасилования в 1944—1945 гг.
Вы скажете — командиры покрывали своих? Не все случаи доходили до суда? Многие жертвы просто боялись жаловаться? Уверен, что так и есть. Готов с вами согласиться. Но с чего вы взяли, что американские, а особенно английские командиры не покрывали своих солдат? Что там — все случаи попали в статистику? Так почему же никто и никогда не говорит о миллионах немок, изнасилованных союзниками? Зверствах англосаксов на оккупированной немецкой территории? »>[17]
Действительно... Ну какой кошмар! А вдруг и правда не было миллионов немок, изнасилованных англосаксами, но были... ну, пусть сотни тысяч, изнасилованные солдатами Красной Армии?!
Мединский приводит приказ Сталина от 19 января 1945 года: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника... Оставшееся население в завоеванных областях, независимо от того, немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования будут виновные расстреляны».
Все так, но только аналогичные приказы и воззвания повторялись несколько раз... уже это одно вызывает сомнения в действенности и каждого отдельного приказа, и всех их вместе.
Существование такого рода приказов нимало не отрицают и те, кто пишет о преступлениях Красной Армии. «16 апреля 1945 года Сталин отдал приказ солдатам не трогать гражданских лиц, — уточняет Ингеборга Якобс. — Ему для реализации своего политического замысла нужно было избежать ненависти населения».
Известны и случаи, когда трибуналы выносили очень суровые приговоры.
«Часть оказалась на территории Румынии, в городе Крайово: «Выпили и пошли с механиком искать молодку... Зашли в дом, в комнате молодка лет двадцати пяти сидит, пьют чай. У нее на руках полуторагодовалый ребенок. Ребенка лейтенант передал родителям, ей говорит: «Иди в комнату», а механику: «Ты иди, трахни ее, а потом я». Тот пошел, а сам-то пацан, с девкой связи не имел. Он начал с ней шебуршиться. Она, видя такое дело, в окно выскочила и побежала. А Иванов стук услышал... Ну, он ей вдогонку дал очередь из автомата. Она упала. Они не обратили внимания и ушли...
На следующий день приходят ее родители с местными властями к нам в бригаду. А еще через день органы их вычислили и взяли — «СМЕРШ» работал неплохо... На третий день суд. На поляне построили всю бригаду, привезли бургомистра и отца с матерью... Объявили приговор: «Расстрелять перед строем. Построить бригаду. Приговор привести в исполнение»...
Бригадный особист, полковник, говорит нашему батальонному особисту, стоящему в строю бригады: «Товарищ Морозов, приговор привести в исполнение». Тот не выходит. «Я вам приказываю!»... Тот пошел. Подошел к осужденному... говорит ему: «Встань на колени»... Встал на колени, пилотку сложил за пояс: «Наклони голову». И когда он наклонил голову, особист выстрелил ему в затылок. Тело лейтенанта упало и бьется в конвульсиях...»[18]
Вот только есть и свидетельства другого рода: «Сталин направил тогда нечто вроде личного письма в два адреса: всем офицерам и всем коммунистам. Наше жестокое обращение, писал он, толкает немцев продолжать борьбу. Обращаться с побежденными следует гуманно и насилия прекратить. К моему глубочайшему удивлению, на письмо — самого Сталина! — все начхали. И офицеры, и коммунисты. Идея, овладевшая массами, становится материальной силой. Это Маркс совершенно правильно сказал. В конце войны массами овладела идея, что немки от 15 до 60 лет — законная добыча победителя... Недели через две солдаты и офицеры остыли... Грабежи прекратились. Пистолет перестал быть языком любви. Несколько необходимых слов было усвоено, и договаривались мирно. А неисправимых потомков Чингисхана стали судить. За немку давали 5 лет, за чешку — 10