Психиатр - страница 18

Когда Светкин пыл немного иссяк, а от обеих пицц не осталось ни кусочка, Савелий с настойчивостью утопающего, хватающегося за соломинку, перевел разговор на криминал. Постарался перевести тонко, так, чтобы не было никакой связи с тем, что творилось в Останкино. Для того чтобы задать общее направление, годится и совсем левый намек или толчок.

– А у нас в поликлинике врач из женской консультации работала наводчицей в шайке квартирных воров. Представляешь? Узнавала у пациенток всякие нужные подробности…

– Это еще что! – хмыкнула Светка. – У нас одна наркотой торговала, а другая – поддельными больничными. Не за деньги выдавала, а продавала совершенно левый бланк с печатями других поликлиник. Только заполняла его своей рукой в зависимости от того, сколько дней ей оплатили. Обеих накрыли с поличным.

А подробности узнавать много ума не надо – они же сами, пока в очереди сидят, все выболтают. И где что лежит, и в какое время дома никого не бывает. Язык без костей, а похвастаться надо… В коридорах они друг перед другом хвастаются, а в кабинетах начинают прибедняться, чтобы доктор ненароком не начал рассчитывать на вознаграждение. Да видела я это вознаграждение, знаешь где? У нас так участковый терапевт попался и невропатолог. И суммы были смешные, до тысячи не дотягивали. А судимость – настоящая. Нет, такие дела не по мне. Мне надо свою репутацию беречь от пятен, а биографию – от судимостей. Не век же в этой дыре сидеть! Вот высижу первую категорию[4] и тогда… А то и в аспирантуру пойду! Какие мои годы?

Криминальная тема закрылась сама собой. «Что ж, каждая отвергнутая версия все равно приближает нас к цели, – с мудростью опытного сыскаря подумал Савелий. – Круг сужается, и рано или поздно…»

Признаваться самому себе в том, что никакой это не круг, а дырка от бублика, которая вроде есть и в то же время ее нет, не хотелось.

– Сам-то как поживаешь? – спросила Светка, когда официант принес еще пиццы и пива. – Я что-то разболталась на радостях, тебе и слова вставить не дала.

Савелий вкратце рассказал о том, где он работает и чем занимается.

– Здорово! – Данное слово было у Светки одним из любимых. – Кризисные ситуации – это мне та-а-ак знакомо… Можно сказать, мое обычное состояние, я просто не вылезаю из кризисов! Теперь буду знать, к кому можно обращаться…

– Настоящие кризисные ситуации не могут быть обычным состоянием, – покачал головой Савелий. – Будет срыв, суицид, что-то да будет. Невозможно долго жить в кризисном состоянии, это выше сил человеческих…

– Ну, я не так выразилась. – Светка смешно наморщила свой точеный носик; когда-то Савелия очень умиляла эта гримаса. – Пусть будет не кризис, а депрессия…

– Слово «депрессия» в быту и в психиатрии означает совершенно разные понятия…

– Какой же ты зануда, Савка! – Света всплеснула руками, не выпуская вилки, но кусок пиццы на сей раз каким-то чудом все-таки удержался на своем месте и никуда не улетел. – Цепляешься к каждому слову! Не хочешь, чтобы я к тебе обращалась, так и скажи!

– Ну, сам я вряд ли смогу с тобой работать, если потребуется, – признался Савелий. – Лучше, когда врач и пациент – совершенно чужие друг другу люди, тогда…

– Врачу не стыдно брать с пациента деньги! – перебила Светка.

– Тогда уровень откровенности совсем другой. Но я всегда порекомендую тебе кого-нибудь из коллег.

– А если мне захочется просто поплакаться другу в жилетку?

– Тогда ко мне, – улыбнулся Савелий. – Я же тебе друг.

– Хочется надеяться…

Итоги встречи, закончившейся прощальным поцелуем в щеку на перроне станции «Пушкинская», оказались неоднозначными. Минусов было два – ощущение впустую потраченного вечера и крах очередной версии.

Плюс один – Савелий порадовался тому, что когда-то жизнь развела их со Светкой в разные стороны, причем быстро и безболезненно. В юности на многое смотришь иначе, на многое закрываешь глаза, а по мере взросления начинаешь подмечать то, чего раньше не видел.

Короче говоря, слишком разные они со Светкой люди. Даже для того, чтобы просто дружить, хотя в возможность просто дружбы между мужчиной и женщиной (разумеется, при условии, что оба они гетеросексуальны) поверить трудно. В любом случае, интерес определенного рода будет присутствовать с обеих сторон, никуда от него не деться. Это только Виталик может втирать жене Ларисе про свои «кристально чистые отношения» с кем-то из женщин. Ага, знаем мы их. Лариса их тоже знает, не первый день с Виталькой живет, успела разобраться в том, какой он кобель. Самому Савелию, впрочем, больше нравилось не «кобель», а «саврас». Так более толерантно и благозвучно называли любителей клубнички в девятнадцатом веке.