Психоаналитические теории личности - страница 36
Содержание детской тревоги тоже претерпевает изменения. Основой тревоги считается неспособность самостоятельно удовлетворять физиологические влечения. Первый страх — это страх перед испытанием травматических состояний, на нем зиждется идея, что удовлетворение собственных потребностей может представлять опасность. Примитивный принцип возмездия усугубляет раннюю тревогу. Руководствуясь анимистическим мышлением, ребенок приписывает другим свои желания. Его фантазии о поглощении окружения могут сопровождаться страхом быть съеденным родителями. Тревожные фантазии о собственном разрушении имеют то же происхождение.
Другой источник тревоги заключается в сомнении, что ожидаемое удовлетворение произойдет. Это так называемый «страх утраты любви» — любовь в данном случае означает помощь и заботу. Тревога в указанной сфере особенно интенсивна, поскольку самоуважение регулируется снабжением извне. Эго, любимое другими, считается сильным, тогда как эго, оставленное в опасности, представляется слабым.
Отсроченное управление и «функциональное удовольствие». Маленькие дети справляются с тревогой очень характерным образом. Они пытаются преодолеть напряжение активным повторением в играх и мечтах ситуации, вызвавшей напряжение. Это «отсроченное управление» отличается от прежнего пассивного переживания тревоги тем, что ребенок повторением ситуации сам определяет ее время и силу. Позднее он не только инсценирует в играх свое прошлое, но и предвосхищает будущее (прим. 1).
Согласно Фенихелю, функциональное удовольствие обычно имеет место в сочетании с эротическим наслаждением. Он приводит пример, когда взрослый подбрасывает ребенка в воздух и ловит его. С одной стороны, ребенок испытывает эротическое наслаждение посредством возбуждения чувств, связанных с сохранением равновесия, с другой стороны, он получает функциональное удовольствие за счет преодоления страха падения. Мужество приходит постепенно: ребенок обретает доверие к взрослому и убеждается, что не стоит бояться небольшой высоты.
Развитие речи и мышления. Развитие речи представляет решающее продвижение в формировании эго. Научившись связывать слова и мысли, эго гораздо лучше приспосабливается к внешнему миру и собственным влечениям. Возникает магическая вера, что управление вещами обусловлено их называнием. Общеизвестно постоянное требование детей этого возраста, чтобы им называли предметы. Таким образом, стремление к управлению инстинктивными влечениями способствует интеллектуальному развитию (прим. 2). Обретение речи переживается как огромная сила, и она обращает более раннее «могущество мыслей» в «могущество слов». Ранняя речь ребенка — своего рода амулет, предназначенный для магического овладения миром с помощью слов. Магическая сила слов, согласно теории, сохраняется в клятвах, брани, поэзии.
Мышление описывается как дальнейшее совершенствование умозаключений: сначала между съедобным и несъедобным, позднее между безвредным и опасным. Мышление связано с отсрочиванием действий, которые теперь, хотя и в незначительном масштабе, прогнозируются в психическом плане. Мышление служит аккультурации двух ранних автоматических реакций: 1) влечение к разрядке затормаживается;
2) склонность к галлюцинаторному исполнению желаний редуцируется до воображения будущих событий и впоследствии сводится к их представлению в абстрактных символах. На этой стадии процессы мышления тем не менее не свободны от двух прежних тенденций. Прелогические эмоциональные элементы способствуют дезорганизации, противоречиям, недоразумениям. В этой примитивной фазе воображение слишком конкретно и образно, по мере своего развития мышление все больше опирается на слова. В последующей жизни прелогичес-кое мышление имеет место у людей в состояниях усталости, сонливости, интоксикации, психоза. Предполагается, что и в нормальном состоянии каждая мысль проходит через прело-гическую фазу (прим. 3).
Второй характеристикой самого раннего мышления является символизм. Понимание мира первоначально происходит в результате отношения к объектам как источникам удовлетворения или угрозы, поэтому стимулы, провоцирующие одинаковые реакции, рассматриваются в качестве идентичных. Иллюстрацией служит общеизвестное символическое уравнивание «ухода» со «смертью». Менее ясна связь между «деньгами» и «фекалиями». И то и другое представляет собственность, сходную у каждого (неинди-видуализированную), и, таким образом, существует опасность утраты собственности. Считается, что символические предствления маленького ребенка отличаются от таковых у взрослого. Змея и пенис, например, понимаются ребенком как одно и то же. С другой стороны, у взрослых происходит процесс искажения, при котором нежелательная идея (пенис) вытесняется и представляется посредством сознаваемого символа (змеи)