Психодиахронологика - страница 2

, психизм становится Духом и логика — Логосом.

Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский. Эта попытка может остаться незамеченной, т. к. предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму. Психология интеллекта, как она сложилась в 1920–30-е гг., — дальний, неявный фон наших соображений. Язык Фрейда и его последователей, в каких бы грехах мы ни обвиняли этот способ рассуждения о психике, имеет для нас то преимущество, что именно здесь психология встретилась с историей, взятой стадиально (ср. об историзме психоанализа: «…psychoanalytic theory itself is historical. In contrast to other types of psychology, psychoanalysis employs a historical method and characteristically historical concepts in the study of human behavior»[1]).

Психоистория превратилась в последнее время в развитую науку. В том виде, в каком существует психоистория, она не устраивает нас. Один из пионеров психоисторических исследований, Ллойд Де Мос, объясняет историю (например, войны) желанием индивида вернуться в материнское лоно (= испытать новое рождение как смерть)[2]. Думать, что история порождается тягой к пребыванию в не-истории (в материнском лоне), — впадать в очевидное противоречие. Не менее противоречив Л. Де Мос и тогда, когда он ставит исторические сдвиги в причинную зависимость от изменения отношения матери к ребенку[3]. Следствие здесь выдается за причину. Преобразование статуса ребенка в семье есть результат культурно-исторического процесса, а не его основание. Появление нового типа матери подразумевает, что на командные позиции в культуре претендует новый психотип, чьи установки придают неизвестное прежде ценностное содержание всем сферам культурной деятельности, в том числе и воспитанию детей. Между тем изучение истории как победы одного психотипа над другим Л. Де Мос объявляет: делом будущего. Для нас это будущее наступило.

Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии (ср. главы о тоталитаризме). Членение истории культуры на эпохи уже предпринималось учеными, склонными к психоанализу. Так, X. Бройер построил трехфазовую психоисторическую модель, которая имела целью психологизировать «феодальную», «буржуазную» и «позднебуржуазную» стадии культурной эволюции. Энергия, обусловливающая эту психическую динамику, состоит, согласно X. Бройеру, в преодолении анальности оральностью[4]. Ниже мы покажем, сколь распространенными были анальные мотивы в литературе XX в. (в «позднебуржуазном» творчестве, если прибегнуть к неприемлемому для нас марксистскому жаргону). Но дело даже не в этом. Теоретические аргументы должны опровергаться теоретически же. Триадическая модель (наследующая христианской эсхатологии, которая — в лице Иоахима из Фиори — подразделяла историю на царства Отца, Сына и Духа Святого) недостаточно сильна, чтобы объяснить все многообразие диахронических систем. Триады хватает для того, чтобы говорить всего только о возникновении истории, которая альтернативна двузначности, изменяет самое изменение. Между тем история не просто возникает, но и длится.

Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.). Во всех этих случаях мы старались связать индивидуальное становление с коллективным. Следует предупредить читателя, что объем охваченного нами материала неодинаков применительно к перечисленным только что эпохам: порой мы ограничивались разбором творчества отдельного, достаточно репрезентативного для своего времени, писателя (так, к романтизму мы подходим, занимаясь прежде всего лирикой Пушкина и добавляя сюда раннюю прозу Гоголя), чаще же мы давали общую картину того или иного периода (это особенно касается эстетико-идеологических систем исторического авангарда и тоталитаризма).