Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции - страница 13

История, происшедшая на 65 лет раньше с предшественником А. Селькирка — Педро Серрано, прожившем в одиночестве семь лет, была более прозаична. Корабль, на котором служил П. Серрано, затонул недалеко от берегов Перу. Весь экипаж погиб. Только П. Серрано на обломке мачты выбросило на голый песчаный остров длиной около 8 км. Матрос оказался в бедственном положении: у него остались только штаны, рубашка и нож.

На острове не было растительности. Бродя вдоль берега, Серрано нашел только сухие водоросли и обломки деревьев, выброшенные на остров волнами. Хотелось пить. Моряк был близок к отчаянию, но, заметив черепах, он перерезал им горло и вылил их кровь. Достав со дна моря несколько камушков, П. Серрано использовал их как кремень. Сухие водоросли и обломки деревьев послужили ему топливом. Огонь был необходим ему не только для приготовления пищи, но и для привлечения внимания проходящих судов.

Однажды на четвертом году жизни на острове П. Серрано увидел человека, не обросшего, который был похож на него самого три с небольшим года назад. Впервые увидев на острове человека, он подумал, что это наваждение. Действительно, человек, появившийся без всякого корабля на песчаном острове, где негде было прятаться, мог быть только дьявольским наваждением.

Новый обитатель острова при виде почти голого «аборигена», обросшего волосами, испугался и бросился бежать, приняв его за гориллу. П. Серранно, в свою очередь, начал молиться. Услышав молитву, незнакомец вернулся к матросу и рассказал, что корабль, на котором он плыл, сел на мель и разбился.

Вначале два матроса жили дружно, но потом, перестав терпеть друг друга, стали жить в разных концах острова. К этой истории мы еще вернемся во второй части книги, когда будем говорить о конфликтности в условиях групповой изоляции.

Через семь лет к острову приблизился корабль, на который и были приняты оба матроса.

Еще одна история. В 1809 г. бриг «Негоциатор» во время шторма натолкнулся на айсберг и затонул. В живых остался только матрос Даниель Фосс, который сумел выплыть на остров, напоминающий брусок. У Д. Фосса был нож. Он нашел весло, выброшенное волнами, и стал им убивать тюленей, мясо которых сушил на солнце, а из тюленьих шкур шил себе одежду. Свое весло он превратил в своеобразный дневник, испещряя его мелкими буквами. Случайно оказавшийся вблизи острова корабль принял пострадавшего на борт. Даниель Фосс захватил с собой единственное, чем дорожил — весло, своеобразную летопись шестилетнего пребывания на острове.

П. Серрано, А. Селькирк и Д. Фосс не исчерпывают список «Робинзонов», проведших долгие годы на суровых островах. Из рассказов «одичавших людей» можно было узнать о том, как они жили в одиночестве, какие происшествия привели их на тот или другой остров. Однако не у всех «робинзонов» выдерживали нервы в экстремальных условиях. В ряде случаев возникали психические расстройства.

Небезынтересны в плане развития, по всей вероятности, реактивного психоза выдержки из дневника, который был найден капитаном Моусоном в 1748 г. рядом со скелетом на острове Вознесения. Насколько можно понять из дневника, речь идет о голландском моряке, который был высажен на остров в 1725 г. с минимумом вещей и продуктов питания. В пищу моряк употреблял яйца птиц и черепах. Когда оставленная ему вода в бочке была израсходована, он нашел небольшой родник, который протекал среди голых раскаленных скал. Но источник был очень далеко от берега, где моряк находил скудную пищу. Воду ему приходилось носить в котелках под лучами экваториального солнца.

15 июля он записал в дневнике, что после очередного «водяного похода», более убийственного, чем спасительного, уснул в изнеможении. Его разбудили возгласы, смешавшиеся с богохульствами и непристойными выражениями. Ему стало казаться, что его окружают демоны. Весь в холодном поту, он не смел заговорить, боясь, чтобы какое-нибудь чудовище, страшнее прочих, не избрало бы его жертвой. Моряк чувствовал на своем лице прикосновение дьявольского хвоста. Один из дьяволов заговорил с ним голосом его убитого друга. Смятение утихло только к утру.