Психология религии - страница 14
Последний Диму нравился особо, и своего лучшего ученика, невозмутимый Пак, научил метать в цель штык-нож, саперную лопатку и финку …
В тяжелых боях начался сорок третий год, были атаки, оборонительные бои и выбросы за линию фронта.
Морской ангел берег Дима – тот не был убит и отправил в мир иной еще нескольких фрицев, а в составе поисковой группы взял ценного языка, получив свою первую медаль «За отвагу».
А еще обзавелся трофеями – «парабеллумом» и эсэсовским кортиком.
Пистолет, слазав ночью на место недавнего боя к подбитому бронетранспортеру, он вместе с кобурой снял с убитого обер-лейтенанта, а кортик едва не прервал молодую жизнь старшины в одной из схваток.
Тогда атакующие фашисты, ворвались в траншеи моряков, и начался рукопашный бой, жестокий и молчаливый.
Расстреляв в упор диск, Дим сцепился с жилистым эсэсовцем с «вальтером» в руке, который у него на глазах застрелил ротного комсорга.
– Ах, ты мразь! – прохрипел он, и враги рухнули на дно траншеи. Немец оказался сверху (старшина едва успел выбить пистолет), а в следующий момент над ним блеснуло тонкое жало.
– Кранты, – промелькнула мысль, а потом в башку немца, сзади врубилась саперная лопатка.
– Живой?! – заорал кто-то знакомым голосом, и смертоубийство продолжилось.
Спустя час, в траншее положили всех фрицов, а раненых добили (эсэсовцы моряков в плен не брали и те отвечали взаимностью), а потом долго напивались дымом самокруток и молчали. Смерть к разговорам не располагает.
Кортик же, Дим оставил себе, очень уж он был по руке. С серебряной оплеткой на рукояти, острым золингеновским клинком и витиеватой гравировкой на нем «Blut und Ehre», что означало «Кровь и Честь». Девиз старшину вполне устраивал.
Потом, в многочисленных вылазках за линию фронта, Дим перережет им не одну арийскую глотку, а пока он подбрасывал трофей на ладони и радовался, что остался жив. Смертельный счет был в его пользу.
Все это время, в перерывах между боями, любящий сын, писал короткие письма маме.
В них он сообщал, что жив – здоров, бьет немцев, отмечен наградой и по утрам чистит зубы.
Мария Михайловна отвечала более обстоятельно, отмечая, что работы в госпитале прибавилось (шла битва на Курской Дуге и освободили Донбасс), но раненые пошли совсем другие. Бойцы с командирами горели желанием вернуться в строй и бить фашистов. А еще советовала беречь себя и не пить фронтовые сто грамм. Дабы не стать пьяницей.
– М-да, – читая ее письма, думал Дим. – Теперь пошла другая война. Ни как раньше.
Пришел «треугольник» и от Сашки Перельмана, с номером полевой почты.
Теперь, уже получив старшего лейтенанта, тот служил в штабе стрелкового полка на Западном фронте.
– Без руки воюет, черт, – поцокал языком старшина. – Это ж надо!
И еще в тот переломный год, Дим впервые влюбился.
После контузии он на месяц попал в госпиталь, где, оклемавшись, познакомился с медсестрой. Звали ее Наталкой, девушка впечатляла красотой и ответила старшине взаимностью.
На ее дежурствах Дим рассказывал Наталке о Москве, Чистых прудах и Арбате, а девушка ему о Полтаве, откуда была родом, тихой реке Ворскле и яблоневых садах. Затем были встречи наедине, поцелуи и объятия, но вскоре все кончилось.
Старшину выписали, сделав отметку в истории болезни «годен к строевой», он снова вернулся в часть, и между влюбленными завязалась переписка.
Через какое-то время она оборвалась, а когда ПДБ отвели на пополнение во второй эшелон, Дим, теперь уже замкомвзвода, с разрешения майора Орлова, рванул на армейских попутках в госпиталь.
На плече у него висел «сидор» с подарками для любимой: несколько плиток трофейного шоколада, сахар и парашютный шелк, выпрошенный старшиной у интенданта.
Наталки больше не было.
Во время одного из авианалетов ее убило бомбой, вместе с врачом и тремя ранеными.
У братской могилы госпитального кладбища, в неглубокой балке*, где похоронили всех пятерых, Дим сел на пожухлую траву, снял бескозырку и, зажав ее в руке, долго смотрел на прибитую к столбику фанерную табличку.
«Младший сержант Луговая Н.А. 1923-1943» значилось среди других фамилий.
А потом зарыдал, страшно, по-мужски, что с ним случилось на фронте впервые.