Психопатология в русской литературе - страница 27

Откуда же было взяться здоровью у «золотушного мальчика», когда мать родила его в возрасте 15 лет 25 марта 1809 года, отец же страдал чахоткою, видимо передав сыну по наследству «золотуху». Новорожденный Николай был слаб и худ, так что родители долго опасались за его жизнь.

До трех лет Гоголь не говорил. Затем развитие вошло в свою колею – читать и писать Гоголь выучился самостоятельно, а в пять лет уже пробовал писать стихи.

Немаловажное значение для анализа истории болезни Гоголя имеют и его генетические корни.

Многие свои странности Гоголь унаследовал от отца человека крайне мнительного, болезненно-раздражительного. В то же время это был бесподобный рассказчик, прирожденный актер, он был не лишен и поэтического дара. Приподнятый, искрящийся смехом, мог впасть в уныние и тоску. Часто и подолгу болел, в особенности последние 4 года перед смертью. Умер от горлового кровотечения в возрасте 47 лет.

Мать Гоголя происходила из знатного дворянского рода Танских, славившегося своими изуверствами над крепостными крестьянами.

Сама Мария Ивановна по свидетельству современников, была женщиной экзальтированной, импульсивной, страстной. В. Набоков характеризует её – «нелепая, истерическая, суеверная, сверхподозрительная».

И эта «дивная красавица» долго сохранившая молодость и свежесть, безгранично и беззаветно любила своего гениального сына и утверждала, что многие изобретения принадлежат Никоше. «Сын не унаследовал от матери ни её любвеобильности, ни её кротости, ни её непосредственного сердечного интереса к жизни, ни её покорности судьбе, ни её непрактичности, ни её душевной простоты и прекрасной наивности» (В. Чиж). Мария Ивановна жила долго и умерла, когда ей было семьдесят семь лет от апоплексического удара.

Вот эта «патологическая нервная организация» вскормленная отцовскими и материнскими генами и послужили созданию того странного внутреннего и внешнего облика, который Гоголь пронес сквозь свою недолгую жизнь.

Странный склад ума проявился у Гоголя уже в его отрочестве: полное равнодушие к знанию при хороших способностях, отсутствии интереса ко всем предметам, при пытливом и деятельном уме. Его живо интересовало только то, что имело непосредственный интерес к его личности.

В юношеском возрасте отношение сотоварищей Гоголя к нему изменилось. Он становится «на равных», увлекается рисованием, литературой. Но особенно его способности проявились в организации гимназического театра. И. П. Золотусский пишет: «В ту весну (1825 г.) гимназия открыла Яновского. На место застенчивого и задумчивого подростка явился пересмешник и комик, острого глаза которого теперь побаивались». П. А. Кулиш вспоминает: «… С этого времени театр сделался страстью Гоголя…». Куда теперь делась застенчивость, нелюдимость? Артистический талант, дремавший в Гоголе, расцвел ярким цветом. Он приводил публику в восторг своим актерским действом.

Театр преобразил Гоголя – это была его стихия, здесь он был свой. Он не только замечательно играл, но и писал собственные пьесы, составлял репертуар, расписывал декорации.

Откуда это все? Куда делся «таинственный карла», «мертвая мысль», угрюмость и нелюдимость? Уехал на вакацию одним, а вернулся в гимназию совершенно другим. Что же произошло? У нас есть собственное объяснение этой трансформации. Оно будет приведено при анализе психопатологии Гоголя.

А пока приведем слова И. Гарина: «Гоголь принадлежал к тому типу гениев, чей талант до поры и времени находился как бы в свертке, скрытой потенции, выливаясь изредка в неожиданных выходках, нередко отрицательного свойства, или в гротескных, эпатирующих формах, художественная фантазия трансформировалась в талант виртуозного передразнивания, артистичность – в шутовство, ум – в иронию».

В нашу задачу не входит жизнеописание Гоголя в его Петербургский период. Особо ничего примечательного, имеющего отношение к нашему повествованию не было. Не случилась служба в департаменте Уделов, не получился из него учитель словесности, не удалась профессорская должность в Петербургском университете, но началась кипучая литературная деятельность, когда самые известные и самые любимые нами произведения вышли из под его пера. Об этом написано так много, что ничего нового добавить уже невозможно.