ПСС. Том 56. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1907-1908 гг. - страница 16

стр.

4) Доброта — любовь — нѣтъ болѣе радостна[го] состоянія. Сейчасъ и награда. И какъ разъ обратное, ч[то] я вчера испыталъ: недоброта — наказаніе въ сознаніи самое тяжелое.

5) Воля — свобода только въ сознаніи своей духовности и потому всегда отрицательная. (Опять не помню и несогласенъ.)

6) Думать, что мы можемъ знать міръ и себя, изучая матеріальныя условія міра, и не признавать источникомъ знанія свою душу,>109 можно сравнить вотъ съ чѣмъ. Человѣкъ живетъ безвыходно въ темномъ углу. Свѣденія о томъ, что дѣлается на свѣтѣ, онъ получаетъ только отъ своего>110 друга. Другъ непереставая сообщаетъ ему о томъ, ч[то] дѣлается. И свѣденія эти такъ интересны для него, ч[то] онъ какъ будто самъ непосредственно живетъ съ тѣмъ, что разсказываетъ ему его другъ, и, живя съ этимъ, представляемымъ ему его другомъ міромъ, забываетъ про то, что всѣ эти свѣденія онъ получаетъ черезъ друга, что самое реальное для него не міръ, съ к[оторымъ] онъ не имѣетъ непосредственнаго общенія, а истинно существуетъ для него только этотъ другъ. И что для того, чтобы ему имѣть ясное и безошибочное понятіе о мірѣ, ему нужно, во-1-хъ, признать, ч[то] все,>111 что онъ знаетъ, онъ знаетъ черезъ друга, и во 2-хъ, изучить самаг[о] друга съ тѣмъ, чтобы знать, въ чемъ можно и въ чемъ нельзя вѣрить ему. Другъ этотъ есть то духовное начало, к[оторо]е живетъ въ насъ и черезъ к[отор]ое мы знаемъ то, что знаемъ. Думать, что его нѣтъ, все равно, [что] думать, что человѣкъ, сидя въ одномъ темномъ углу, можетъ безъ помощи друга знать все то, что дѣлается въ мір[ѣ]. (Нехорошо).

7) Въ наше время между двумя сословіям[и], дворянскимъ и крестьянскимъ, перемѣнились роли: Прежде на сторонѣ помѣщиковъ б[ыли] жестокость и жадность, а самоотверженi[е] на сторонѣ крестьянъ. Теперь стало наоборотъ. (Тоже нехорошо, невѣрно).

8) Грубое суевѣріе — что я своими усиліями могу устроить домъ, семью. Еще болѣе грубое — ч[то] я могу устроить народъ, еще болѣе грубо[е] — ч[то] я могу устроить Ц[арство] Б[ожіе] для всего человѣчества. Все это, въ особенности устройство жизни всего человѣчества, совершается по законамъ, мнѣ недоступнымъ и отъ меня не зависящимъ. Думать и поступать такъ все равно, что для клѣтки моего тѣла, если бы она для того, чтобы тѣло мое поступало такъ, какъ она этого хочетъ, нарушала бы закон[ы] своей жизни. Все, что мы можемъ дѣлать, также, какъ и каждая отдѣльная клѣтка нашего тѣла, это то, чтобы наисовершеннѣйшимъ образомъ исполнять законъ своей жизни. Общее же теченіе жизни совершается по недоступнымъ намъ законамъ и ради недоступныхъ намъ цѣлей.

9)>112 Истинная жизнь всегда только въ настоящемъ.

10) Христіанское понятіе равенства, понятое не со>113 смиреніемъ, а съ гордостью, производитъ не единеніе, a разъединеніе людей.

11) Смерть есть уничтоженіе сознанія, то самое, что мы каждый день испытываемъ, засыпая. Возникаетъ ли новое сознаніе, какъ это бываетъ въ сновидѣніяхъ, мы не знаемъ.

12) Христіанство, ученіе о доброй жизни,>114 даетъ, а не требуетъ; отъ непониманія этого всѣ ужасы революціи.

(Все записанное плохо).>115


28 Мая 1907. Я. П.>116


Нездоровъ и потому просилъ Сашу записать за нѣсколько дней.

[1)] Душевное состояніе такое, что все непріятно, все, что было, что будетъ, все нехорошо. Что это значить? — А то, что душа хочетъ освободиться отъ прошедшаго и будущаго и жить однимъ неумирающимъ, непроходящимъ и не начинающимся настоящимъ. Такое душевное состояніе хорошо, и надо пользоваться имъ, живя однимъ вѣчнымъ, духовнымъ.

[2)] Агафья Михайловна спрашивала у Алексѣя Степановича, страшно ли умирать.

[3)] Для того, чтобы убѣдиться въ томъ, что въ насъ живетъ духовная сила, независимая и не происходящая отъ тѣла, достаточно вспомнить о способности каждаго человѣка судить о своемъ душевномъ состояніи: разсматривать его, какъ нѣчто внѣшнее, сознавать себя, и невозможность сознать это сознаніе, разсматривать его, какъ нѣчто внѣшнее, сознавать сознаніе. Я могу, разсматривая себя, познать, что я сейчасъ раздраженъ или умиленъ, что мой поступокъ былъ дурной или хорошій, но я не могу сознать этого сознанія, разсматривать это сознаніе, какъ нѣчто внѣшнее. Я могу сказать: что я сознаю, что я сознаю (и даже, что сознаю, что сознаю, что сознаю), но это сознаніе не будетъ имѣть никакого содержанія, а будетъ только все то же сознаніе своей духовности.