ПСС. Том 88. Письма к В.Г. Черткову, 1897-1904 гг. - страница 42
Забыл еще сказать в том письме, что ваши доводы>1 против возможности чудес совершенно справедливы и другого ничего сказать нельзя.
Прощайте, пишите чаще.
Приехал ли дорогой, милый Пав[ел] Алек[сандрович]?>2 Очень люблю его и жалею, не для себя, а за него. Ему тяжело.
Л. Т.
Спросите у Моода, сколько у него глав.>3 Я могу послать до 11-й включительно, да не помню, до какой у него.
На конверте: Англия, Эссекс, Anglettere, Gable house. Farm Sanden, Chelmsford. V. Tchertkoff. Черткову. Заказное.
Датируется 3 октября, так как из текста письма видно, что оно написано на другой день после предыдущего письма, которое помечено 2 октября 1897 г.
>1 Доводы против возможности чудес, высказанные Чертковым на собрании у него в доме.
>2 П. А. Буланже.
>3 Главы рукописи «Что такое искусство?», которая пересылалась Мооду по частям для перевода на английский язык.
* 468.
1897 г. Октября 13. Я. П.
Спасибо вам, милый друг Галя, за письмецо. Я совсем здоров. Нарыв мой прошел, потом поболел немного желудком, а теперь здоров и всё очень занят и всё тем же. Кажется, кончено совсем и не задержу Моода. Иногда кажется, что очень важно и хорошо, иногда кажется, что дурно и ничтожно. Одно несомненно, что я это самое думал и чувствовал давно и что это совершенно ново.>1
Не понимаю, почему не получаю ответа на посланное письмо в шведские газеты.
Еще написал об отнятых детях у молокан другое письмо.>2 Да вы всё знаете. Но теперь написал Ухтомскому>3 письмецо об этом и жду напечатания.
То, что писала Miss Pic[k]ard об иск[усстве],>4 это то самое, что я пишу в своей статье. И как все далеки от этого и как это правда.
Ну, что, что у вас? Опишите мне как-нибудь хорошенько. Вот бы Ольга Конст[антиновна] мне написала по-женски, как кто живет, где, как, все мелкие подробно[сти], чем мельче, тем лучше.
Что В[ладимир] Г[ригорьевич] давно не пишет? Есть объявленья из Ясенков,>5 надеюсь, что от него.
Не пишется больше. Привет всем друзьям.
Любящий вас Л. Т.
От Поши давно нет известий.
Девочки мои в Крыму. Маша для меня вроде как человек пьяный. Я знаю, что она поймет меня, но не теперь. Теперь с ней говорить нельзя, пока она не выспалась и не переболела похмельем.
Сколько таких людей, с кот[орыми] не говоришь вовсю, п[отому] ч[то] знаешь, что они во хмелю. Кто в хмелю корысти, кто тщеславия, кто влюбленности, кто прямо во хмелю наркотиков. Избави нас бог от этих опьянений. Эти опьянения не хуже религиозности, патриотизма, аристократизма ставят преграды между людьми, мешают тому единению, к[оторого] хочет бог. Живешь рядом, вместе, всю жизнь и живешь, как чужой.
Так у меня теперь с Машей и ее мужем. Не могу я ей сказать, что этот ее брак «а failure»,>6 несмотря на то, что он прекрасный юноша. А не говорю этого — остается невысказанное. И жалко так дожить.
Ну прощайте.
Ваш Л. Толстой.
13 окт.
Ответ на неизвестное письмо А. К. Чертковой.
>1 См. запись в Дневнике Толстого от 14 октября 1897 г.: «Я пишу всё еще об искусстве... И уяснил то, что было смутно» (т. 53, стр. 152, 153).
>2 Вероятно, второе письмо к Николаю II, написанное 19 сентября 1897 г.
>3 Эспер Эсперович Ухтомский (1861—1921), редактор «Санкт-Петербургских ведомостей». Письмо Толстого к Ухтомскому напечатано в «Санкт-Петербургских ведомостях» от 15 октября 1897 г., № 282. См. т. 70, письмо № 189.
>4 См. письмо № 456.
>5 Повестка на заказное письмо.
>6 [падение,]
* 469.
1897 г. Октября 26. Я. П.
26 окт.
Дорогой друг В[ладимир] Г[ригорьевич],
Сейчас получил ваше письмо № 24, № же 22 я получил в свое время и не помнил, а теперь не помню, отвечал ли на него; но помню хорошо его содержание и то, что хотел ответить: именно то, что хотя предмет вашей полемики с В[ruce] W[ollace]>1 и очень интересен и важен, я теперь о нем писать не могу, тем более, что мне кажется, что я уже много раз высказывал то самое, что вы ему высказали или по крайней мере в том же направлении.
Закреплять же ваши слова своим авторитетом я считаю неприличным потому, главное, что не признаю никаких авторитетов и тем менее свой.
Мне кажется, что в вашем споре с В[ruce] W[ollace] ни одна сторона не может убедить другую, п[отому] ч[то] два различных мировоззрения: одни люди считают, что нужно действовать в виду указываемой нам нашим рассудком и разумом видимой цели наибольшего блага людей, и средствами, тоже указанными нам нашим рассудком и разумом; другие, — мы, — считаем, что нужно действовать для не видимой нам цели, приближение к которой достигается исполнением указанной нам в нравственном законе воли божьей, отступление от которой ради близоруких указаний наших рассудка и разума всегда составляло главный соблазн, породивший и поддерживающий зло в мире.