Псы границы - страница 12
– Бывает, – качнул я головой. Понятное дело: границы ныне неспокойные. Видать, там всю семью и потерял, – что делать-то умеешь?
– Так всё, что на селе делают… Пахать могу, копать, деревья рубить, дом поставить. Да мало ли.
– Ну, пахать-то тебе вряд ли придётся. А верхом ездить умеешь?
– А как же! Сызмальства к лошадям приучены. И верхом могу, и как за лошадью ухаживать, и как упряжь чинить. Меня отец всему научил, – на последней фразе голос опять предательски дрогнул и Степиш отвернулся, уводя глаза в сторону.
– А с оружием обращаться?
– На охоту с рогатиной ходил, – неуверенно ответил парень, – с самострела могу стрелять…
– И как стреляешь?
– Ну, шагов на пятьдесят в бегущего зайца попаду, – не удержался от похвальбы новичок.
– Тебе сколько лет?
– Осенью двадцать будет, – как-то неуверенно, будто припоминая что-то, ответил он.
– Та-ак, ясно.
В целом мне и в самом деле всё было понятно. Совсем ещё зелёный. Ну, да где их, зрелых-то, взять… А у меня десяток не полный… Но сразу я ничего говорить не стал. Помолчал какое-то время, похлопывая ладонью по столу и испытующе глядя на новобранца. Что бы он, так сказать, поглубже прочувствовал серьёзность момента. Потом, вздохнув, сказал:
– Ну, вот что, парень, я тебя возьму. Но только запомни… Ты теперь будешь солдатом на службе Его королевского Величества. И если я хотя бы один раз замечу с твоей стороны по отношению к другим хоть что-то, похожее на замашки слуги, я тебя тут же вышвырну из отряда к чёртовой матери! Ты хорошо понял, что я сказал?
– Понял, господин сержант, – закивал головой Степиш.
– А ты, – повернулся я к Локхану, – запомни сам и передай другим. Особенно – Дворянчику. Попробуете его как слугу использовать, я вам такую весёлую жизнь устрою… Все два года животики надрывать будете! Усвоил?
– Так точно, господин сержант! – вытянулся тот, бросив быстрый взгляд на Степиша.
– Хорошо. Поглядим. Значит, так. Сейчас идёшь с ним в полк. Находишь там капрала Горши. Объясняешь ему суть дела. Пусть отведёт новобранца к полковому писарю, чтоб его в полковой реестр вписали. И пусть выпишет на него продаттестат на полгода! После этого занимаешься его экипировкой и получением довольствия. И постригите его. А лучше – обрейте! А то стоит тут, как одуванчик. Кстати! Именно так тебя и будут теперь звать. Одуванчик. Повтори!
Степиш, не понимая, о чём идёт речь, растерянно оглянулся на Локхана. Тот незаметно кивнул головой, как бы говоря: «Делай, что велено. Потом объясню».
– Одуванчик, – недоумевающим голосом произнёс парень, вновь поворачиваясь ко мне.
– Запомни это, – с нажимом произнёс я и взглянул на Локхана, – а ты… Тебе я тоже прозвище придумал. Полоз!
– Почему – Полоз? – от неожиданности мигнул тот.
– Вообще-то правильнее тебя было бы назвать Ужом. Похоже, ты очень хорошо в любую дырку влезть можешь… Но слишком коротко получается. Так что – будешь Полозом. Всё, свободны! Завтра утром он стоит со всеми в строю, как положено. Смотреть буду по полной! И что был готов к выходу! Всё понятно?
– Так точно! – хором ответили оба.
– И чего стоим? Марш выполнять!
Парни, дружно развернувшись, бегом бросились к двери. Я же, довольно ухмыльнувшись, отпил ещё глоток из кружки и вновь принялся за мясо, горкой лежавшее передо мной на блюде.
Однако, спокойно поесть так и не пришлось. Спустя пару минут после того, как я побеседовал с новобранцем, напротив меня, едва не перевернув спьяну лавку, уселся кто-то из местных конных пикинёров, вероятно, отгуливающий положенную увольнительную. Со стуком поставив на стол глиняную бутыль с вином и стакан, он принялся бесцеремонно разглядывать меня, временами бросая по сторонам многозначительные взгляды. Я продолжал поглощать мясо, стараясь не смотреть на него. Не дождавшись моей реакции, он решил обратить на себя моё внимание иным способом. Перегнувшись через стол, он заглянул мне прямо в лицо и с пьяной интонацией протянул:
– О! Поглядите-ка У нас тут столичная штучка образовалась… Да ещё в лейб-гвардейском мундире… Слышь, ты, канарейка, мундирчик в боках не жмёт? Не растолстел на столичных-то харчах?