Птичка - страница 5

Более не мешкая, Глаша быстро поднялась на ноги и, высоко подняв юбки, дабы они не мешали, бегом устремилась к узкой тропинке, которая вела на утес. Ловко взобравшись по неровной дороге на вершину, девушка бросилась дальше по направлению к первым небольшим избам, стоящим на окраине городка. Менее чем через четверть часа она оказалась на одной из центральных улиц города, у деревянного двухэтажного строения. Влетев в отчий дом и проигнорировав вопрос старой тетки Матрены, Глаша вбежала в убогую гостиную с зелеными выцветшими шторами.

Ее старый отец сидел у камина, грея руки. Было видно, что он только что вернулся из лавки, где пробыл весь день, и теперь, устало откинувшись на стуле, курил трубку.

– Отец, мы должны помочь ему! – воскликнула девушка прямо с порога. Михаил Емельянович хмуро посмотрел на дочь.

– Чего голосишь, сорока? – проворчал он, не понимая, отчего дочь Аглая так возбуждена.

– Он ранен и может умереть! Его надо забрать к нам и доктора позвать! – на одном дыхании произнесла девушка, останавливаясь напротив отца.

– Да кто он-то? – уже недовольно спросил Кавелин.

– Офицер! Я нашла его там, на берегу, – выпалила девушка, заламывая руки. – Скорее, прошу вас. Надо телегу запрячь!

– Опять, что ли, шаталась невесть где? – пробубнил отец. – Я тебе уже говорил, Аглая, чтобы ты дома сидела да Матрене помогала по хозяйству. А ты опять?

– Отец, вы не понимаете, он ведь умрет! – воскликнула Глаша.

– И что ж? Мне какое до этого дело? Я устал и хочу спокойно потрапезничать и отдохнуть, – он вновь отвернулся от девушки и откинулся на стул.

Глаша стояла, нервно перебирая в голове доводы, которые могли бы заставить ее отца помочь раненому. И тут ее осенило.

– У него есть ценные вещи и мундир из дорогой ткани. Наверняка он дворянин. Отец, вам же нужны деньги. Я думаю, что он щедро расплатится с вами, если мы поможем ему, – выпалила девушка. Кавелин вновь обернулся к дочери и прищурился.

– Говоришь, выглядит как дворянин? – спросил он недоверчиво.

– Да, да, – закивала Аглая. Михаил Емельянович долго внимательно смотрел на дочь и лишь спустя минуту прокричал:

– Ванька! – Появился троюродный племянник Кавелина. Высокий угловатый парень с рыжими волосами. – Запрягай телегу. Поедешь с Глашкой к морю. Там офицер, раненый. Она покажет тебе. Привезешь его к нам. Да Матрене вели, чтобы пока за доктором сбегала.

– Спасибо, отец! – воскликнула Глаша и, почти неучтиво подталкивая Ваньку к выходу, исчезла с ним из гостиной.

Отец Глаши был купцом третьей гильдии. Он держал скобяную лавку в соседнем доме и все дни напролет проводил именно там. У Кавелина не было сыновей, лишь две дочери, Наталья и Аглая. Покойная жена Кавелина, Алина Сергеевна, происходила из семьи бедных разорившихся дворян. Только из-за нужды выйдя замуж за Михаила Емельяновича, Алина Сергеевна, мать Глаши, терпела много несправедливости от мужа. Матушка Глаши была красива, утонченна, хорошо воспитана и в девичестве даже вращалась в высшем обществе. Однако Кавелин, будучи приземленным и недалеким, не мог по достоинству оценить Алину. Явно воспользовавшись ситуацией, когда отец Алины оказался в долговой яме, он склонил ее к браку. Да, Михаил Емельянович любил Алину и первое время даже боялся прикоснуться к красавице-жене, которая была слишком хороша для него. Однако вскоре он стал требовать от нее ответного чувства. Но Алина Сергеевна не могла полюбить простого невзрачного купца-торговца. Кавелин злился, постоянно пребывая не в духе, ибо Алина Сергеевна оставалась холодна к нему. Когда родились их девочки, Наталья и Аглая, названные изысканными дворянскими именами по просьбе Алины Сергеевны, Кавелин вновь негодовал. Он хотел сыновей, и дочери ему были ни к чему. Ибо его дело, скобяная лавка, должно было быть передано сыну. К тому же доктор сказал, что Алина Сергеевна не сможет больше родить, и Кавелин окончательно возненавидел жену.

Мать Глаши прожила в браке недолго. Когда девочкам было пятнадцать и тринадцать, она умерла от сердечного приступа. Однако за те пятнадцать лет, что была рядом с дочерьми, Алина Сергеевна смогла, несмотря на недовольство мужа, воспитать девочек по-своему. Она научила их читать, говорить по-французски, петь, даже немного танцевать. Втайне от мужа она покупала им красивое белье, учила правильно, красиво говорить и вести себя за столом, как это полагалось в великосветском обществе. Она всегда повторяла: