Птичка-«уходи» - страница 20

Подошло несколько туземцев.

– Бегом за ним! Отберите у Старого Тейса ружье. Приведите обратно.

Они нерешительно взглянули на него. Чтобы туземцу велели отобрать у белого человека ружье – такое услышишь не каждый день.

– Отправляйтесь, болваны. Бегом!

Еле живые от страха, они приплелись через полчаса. Тем временем, ожидая их, Чаката дотащился до конюшни:

– Где Тейс? Вы его нашли?

Они не сразу ответили. Потом один туземец ткнул пальцем на дорогу через маисовое поле, по которой, шатаясь от усталости, брел Старый Тейс и что-то волочил за собой.

– Возьмите ее, – велел Чаката.

– Подстрелил антилопу, – объявил Старый Тейс собравшимся. – Выходит, на что-то еще гожусь. Подстрелил антилопу.

Он внимательно вгляделся в Чакату. Он не понимал его безучастности.

– Чаката, у нас антилопа на обед, – сказал он.

С похоронами в колонии не тянут, потому что климат торопит. Провели дознание и на следующий день Дафну похоронили. На похороны приехал Майкл Касс, кладбище было неподалеку от дорпа.

– Вообще-то мы были довольно хорошо знакомы. Она жила у моей матери, – сказал он Чакате. – Мать подарила ей птицу – или что-то в этом роде.

Он хихикнул. Озадаченно взглянув на него, Чаката не увидел на его лице улыбки.

Чакате помогли сесть в машину.

– Надо показаться настоящему специалисту, – сказал он.

Случившееся потрясло Ральфа Мерсера. Получалось так, что некая догадка подтвердилась. Встретившись с ним, Дафна только и начала жить, а расставшись, – в определенном смысле умерла. Он пытался растолковать это своей матери.

– Как те цветы, что растут в саду. Ведь нельзя сказать, что они существуют, пока не увидишь их собственными глазами. Или другой пример…

– Цветы, сад… Тут душа человеческая.

Через год Ральф пережил творческий кризис. Его книги расходились, однако серьезная публика не принимала их всерьез.

У всех его романов были счастливые концы. Он решил написать трагедию.

В поисках трагического он поворошил свой жизненный опыт. Он обдумал и забраковал домашние неурядицы своих прошлых и теперешних друзей – слишком все банально. Забраковал историю своей матери, рано овдовевшей, разочаровавшейся в сыне, но все еще не павшей духом, – слишком частная история. И задумался о Дафне. Тут забрезжило нечто экзотическое и трагическое. Он вспомнил ее рассказы о Старом Тейсе и Чакате, историю их пожизненной вражды. Он взял билет на самолет и улетел в колонию, чтобы собрать необходимый материал.

В колонии им почти сразу завладели поклонники. С ним еще никогда так не носились, он был нарасхват. Его пригласили к губернатору. В его честь устраивали обеды, и, хотя реки разлились, гости съезжались издалека. Он уже не каждым приглашением соблазнялся. Всякий белый человек знал это имя – Ральф Мерсер, даже если и не читал его книг. А главное, отдыхая после обеда на просторных верандах, он мог разглядывать общество, не опасаясь уколоться о встречный взгляд какого-нибудь критика, кошмарного типа, даже по имени вряд ли известного читательской публике, который дома обязательно затешется в компанию и будет портить Ральфу кровь. Он склонялся к мысли, что весьма недооценивал своего читателя.

– Я подумываю о том, чтобы сменить творческую манеру. Подумываю написать трагедию.

– Великий боже, – сказал его собеседник, отставной генерал, – не пугайте нас.

И все его поддержали.

Еще в одном отношении все были единодушны: «Отчего бы вам не обосноваться у нас?» Или: «Отчего бы вам не купить дом и не жить в нем несколько месяцев в году? Это единственный способ избежать высоких налогов».

В клубе он встретил Майкла Касса, который приехал в столицу похлопотать о ссуде в земельном банке.

– Моя жена обожает ваши книги, – сказал Майкл и хихикнул. Ральф забеспокоился, не критик ли он. – У нас с вами есть общая знакомая, – сказал Майкл, – вернее, была. Дафна дю Туа. Я приезжал ее хоронить.

И хихикнул.

– Я, собственно, приехал, чтобы побывать на ее могиле, – сказал Ральф в свое оправдание. – И еще – поговорить с ее дядей.

– У вас есть машина? – спросил Майкл. – Если нет, то я вас отвезу. Я живу недалеко от них.

Ральф догадался, что хихиканье Майкла – это просто нервный тик.