Публикации в газете "Завтра" (1989-2000) - страница 7

Единственным обнадёживающим фактором является, по мнению командиров, некоторое "успокоение" противника. Занятые своими внутренними дрязгами, чеченские "полевые командиры" опасаются провоцировать российские войска на вооружённые действия. С наступлением зимы прекратились также традиционные "психологические атаки". В августе-сентябре, подобравшись на 100-150 метров к заставе, бандиты в 2-3 голоса выли и визжали, подражая шакалам. Солдаты на постах, не имея права даже выстрелить в сторону развлекающихся "животных", пребывали в постоянном напряжении. Тем более, что о минувших боях на заставе напоминают два православных креста. На каждом — по нескольку имён павших здесь за Отечество воинов.

Поглядывая в сторону расположенного поблизости поста СОМ, занятого на тот момент отрядом магнитогорского ОМОНа, начальник штаба заставы капитан Андрей Бовкунов завистливо вздыхал. Было отчего! "Магнитогорцы" наглядно демонстрировали, кто является "родными детьми" властей, а кто — "пасынками". Засевшие в отдалённо напоминающем бункер рейхсканцелярии пакгаузе, построенном из бетонных блоков и "дарственного" селикатного кирпича, омоновцы привезли с собой всё необходимое для 45-суточной командировки — вплоть до разборной деревянной бани. Местность вокруг поста освещали два десятка мощных прожекторов (тоже предмет глубокой зависти соседей). Впрочем, на сотрудников ОМОНа солдаты и офицеры не жаловались — милиционеры помогали коллегам, чем только могли.

В конце декабря "магнитогорцы" собирались передать пост дагестанской милиции. Воплотилась ли мечта начальника штаба заставы заполучить "на прощание" вожделенные прожектора и баньку — нам неизвестно.

На одной из застав удалось пообщаться с разведчиками. "Здешними", то есть такими же командировочными офицерами внутренних войск, прошедшими со своими частями "огонь, воду и медные трубы" в Баку, Карабахе и Чечне. Короче, везде, где сражались части Северокавказского округа ВВ.

Офицерам "среднего звена" нет смысла "надувать щёки" и запугивать собеседника, стращать его "мрачными перспективами" и "грозными симптомами". В их изложении ситуация выглядит вполне буднично и обыденно. "Весь Горный Дагестан нами потерян" — такое замечание произносится спокойно, как непреложный и давно известный факт. И это не преувеличение. В горах вообще (а не только вокруг мятежных "ваххабитских" селений) российским военным даже с сильным конвоем лучше не появляться. По крайней мере, никто не может сказать заранее — удастся ли унести ноги обратно на равнину. Как полагают военные, раздробленные горные кланы не представляют особой угрозы — они заняты вековечной межплеменной враждой и не ставят перед собой целей борьбы против России. Иное дело — ваххабиты. Их численность в Чечне и Дагестане постепенно растёт. Во время недавнего противостояния Масхадова и "оппозиции" сотни дагестанских ваххабитов под руководством местных командиров перешли на территорию Чечни, где поступили под командование своего официального лидера — главы партии "Исламские джамааты" "бригадного генерала" Бараева (впрочем, уже разжалованного Масхадовым в "рядовые").

В случае развязывания Масхадовым настоящих боевых действий против ваххабитов Бараев не шутя обещал "не ввязываться в бои против братьев-чеченцев", а перейти границу и атаковать в отместку российские войска. Сейчас до этого не дошло, но угроза "генерала" подкреплена примерно двумя тысячами вооружённых боевиков по обе стороны дагестано-чеченской границы.

Самостоятельно, без серьёзной поддержки со стороны чеченских формирований, ваххабиты вести войну пока не готовы. Вернее — их лидеры предпочитают до поры до времени усиливать свои позиции и вербовать новых сторонников мирным путём. Сражаться один на один с федеральными войсками они станут только в самом крайнем случае — если не будет иного выхода.

Примерно такую же позицию занимают руководители других чеченских вооружённых группировок. Все они "совсем не прочь" поучаствовать в широкомасштабной войне где-нибудь "в сторонке" от главных сражений. Но самостоятельно вести войну не могут. Ввязываться же в одиночку даже в ограниченные по времени столкновения с российскими войсками — для них значит лишь бесполезно терять приверженцев и подставлять спину для удара более благоразумным соперникам.