Пуля для похитителя - страница 27

Лимон промолчал. Гора конечно прав. Вато Надарович действительно знает все. А уж их биографии он изучил досконально, прежде чем пригласить на эту работу. Лимон хорошо помнил единственную встречу с ним у Папы Карло, который подрядил их на это дельце. Папа Карло был хозяином небольшого ресторана, в который частенько заглядывал Лимон с приятелями. Бывал там, правда несколько реже, и Гора. Еда простая, без изысков, но вкусная. Не любил Лимон все эти суши–бары да пиццерии. Где–то он слышал, что вся рыба заражена паразитами. Съешь, а потом от глистов не избавишься. Нет, Лимон — не такой обжора, как Гора, но вкусную еду он тоже любил.

Папой Карло называли Дмитрия Федоровича Силантьева. Никто толком не знал, почему он назвал свой ресторан «Пиноккио»: блюда итальянской кухни у него в меню начисто отсутствовали, но на одной из стен знакомый художник нарисовал гигантский очаг, в котором пламя лизало котелок с варевом. Очаг и котелок были словно настоящие, только очень большие. К тому же свой кабинет Дмитрий Федорович называл каморкой. Помещение действительно было небольшое, в нем с трудом уместились письменный стол, шкаф, сейф и диван, на котором Папа Карло иногда отдыхал с официантками, которых приглашал к себе в каморку на чашку чая. Если девушка отказывалась с ним «выпить чайку», то ее на следующий же день увольняли. Правда, Дмитрий Федорович своих девушек, которых всех без разбору называл Мальвинами, не обижал, зарплату они получали высокую, во всяком случае в полтора раза выше, чем в «Суши–баре у Вахтанга», расположенном напротив ресторана Папы Карло.

Дмитрий Федорович был мужик солидный, со связями. Лимон слышал, что он когда–то занимался проведением выборов и с той поры знаком со многими важными особами. Он любил рассуждать о политике, о курсе доллара, о росте цен на нефть. Словом, авторитетный человек. Как–то вечером в своем ресторане он и сделал Лимону и Горе очень серьезное предложение.

До этого они не однажды выполняли его поручения, и Папа Карло всегда с ними честно расплачивался. А в тот раз он рассказал о своем давнем друге Вато Надаровиче, очень влиятельном человеке. У него, говорил Папа Карло, есть потрясающий план, и если все сложится хорошо, то они до скончания дней смогут жить припеваючи, в полном достатке, не беспокоясь о своем будущем и будущем своих детей тоже. Папа Карло долго им расписывал, какой выдающийся человек Вато Надарович.

Первая и единственная встреча с ним состоялась в полутемной каморке Папы Карло. Верхний свет был погашен, и каморку освещала только настольная лампа, свет от которой падал так, что лицо Вато Надаровича все время оставалось в тени.

Говорил он долго и очень нудно. Его монотонный голос, лишенный каких бы то ни было чувств, походил на речь автомата. И все это время они видели лишь его силуэт на фоне окна. Больше Лимон и Гора с ним никогда не встречались, и все свои приказания он отдавал через Папу Карло, игравшего роль связующего звена. А незадолго до похищения тот передал им мобильный телефон, по которому они могли связаться с боссом напрямую.

— Как ты думаешь, Вато Надарович — кто он такой? — спросил Лимон.

— Откуда мне знать! — пожал плечами здоровяк. — Однако сдается мне, что он важная шишка. Может быть, из политиков. Впрочем, я бы не удивился, если бы оказалось, что он — мент, причем высокого ранга.

— Но зачем политику или менту ввязываться в такое грязное дело? Что–то я сомневаюсь.

Гора громко рассмеялся:

— Ты сомневаешься? А по–моему, два миллиона евро — это очень неплохие бабки. Ради них стоит рискнуть и очень большому бугру. У нас за две тысячи рублей человека могут порешить, а уж за два миллиона евро и подавно!

— Особенно если учесть, что он, по сути, ничем не рискует, — с горечью заметил Лимон. — Если у нас все сорвется, в тюрягу загремим мы, а не он. Этот хорек сидит в своей норе и ждет, когда денежки сами ему в руки упадут. Причем у него окажется львиная доля. Если мы проколемся, то он просто заляжет на дно, и ни одна сволочь его ни в чем не заподозрит.

— Не надо завидовать, Лимончик, — миролюбиво проговорил Гора. — В конце концов, он же все это придумал. Я уж не говорю о тех двух штуках евро, которые он выдал нам в счет нашей доли.