Пуля не дура - страница 14

Понятное дело, красивые слова — дело великое, но и деньги положили немалые за их снайперскую работу, пятьдесят «зеленых» в день! Такие бабки разве что в заграничном кино увидеть можно. Правда, грязи на Кавказе насмотрелась досыта, русские лютуют — детей и стариков до смерти забивают, ну и чеченцы головы по своему обычаю чикают у необстрелянных ребятишек. Много они тогда кацапов положили. Конечно, старались без особого зверства — в голову или в сердце. Это прибалтки — их «белыми колготками» прозвали — старались изощряться. Все норовили половые органы у мужиков отстреливать. Уйму народа покалечили. Война есть война, но русские прибалтийских особенно ненавидели, поймают — на куски рвут. Вообще снайперы их достали. Как засекут, так из пушек палят. Марийкину точку снарядом разорвало — хоронить некого!

Жила Оксана по принципу — день прошел, и слава богу. Однако до конца войны дожила, звали вербовщики в Хорватию, но бороться за свободу югославов было не с руки, да и Маришки уже рядом не было — некому уговаривать. Хотела как все люди пожить, тем более деньжат скопила, на раскрутку вполне доставало. Но уже втянулась в риск, со смертью в кошки-мышки играть, заскучала. Только долго скучать не довелось, наведался однажды бывший спортивный начальник и первый заказ сделал. Надо было одного кавказца завалить. Классно сработала! У него охраны, как у президента. Босс из дома выходит, так они шмон во всей округе делали, пришлось из высотки палить. Одной пулей, точно в лоб.

Она после войны снова на Украине поселилась. Куда только не вызывали — на карте городов не осталось. В Новосибирск, в Омск, Москву, в Алма-Ату… Заказывали и бандитов, и банкиров, и фирмачей всех рангов. Даже во Францию пришлось прокатиться. Но последний заказ, пожалуй, потрудней прежних оказался. Заказчик сам не высовывался, через посредника хотел сработать, а посредник не кто-нибудь, а сам начальник охраны заказанного. Они, эти телохранители, все с дерьмецом людишки, даже хранитель главного тела России не удержался. Столько гадостей о шефе понаписал, что в прежние времена его за такое живо к стенке бы поставили. Ну а этот — Игорем назвался, только она быстро его расшифровала, даже про кличку узнала — свои его за глаза Мордой звали, так он за копейку готов был удавиться. Ей двести тысяч «зеленых» от заказчика передал, сдается, что себе он не меньше оставил. Такие людишки ее пугали, Иуда, он во все века Иудой остается, и всегда найдется человек, что предложит ему тридцать сребреников. Поэтому решила заодно с шефом и телохранителя положить.

Но таким везет, впервые в жизни промазала. Хотя трудно было попасть, машина закрытая, пришлось бить через крышу. Три пули начальнику, три — Морде. Вице-губернатор три своих получил, а телохранитель, наверно, подстраховался — знал, когда стрельба начнется, и вперед наклонился. Она уже и билеты заказала, в Италию между прочим, Морда со всеми формальностями разобрался в момент, но пришлось задержаться. Никак нельзя было его в живых оставлять.

Интересно, что это он в своей квартире пистолетом перед каким-то парнем с девицей размахивал? Еще чуть-чуть, и угрохал бы эту сладкую парочку, а может, только запугивал. Теперь уже не узнаешь…

Оксана открыла глаза. Мимо проплывало монументальное здание, поскольку гид безмолвствовал — интереса для путешественников оно не представляло.

— А ты здорово, землячка, покемарила, — сладко улыбался Василь. — Сейчас бы картопляников со сметанкой, а?

— Я бы тоже не отказалась.

— Какие проблемы. У нас по расписанию обеденный перерыв, попросим нашего толмача сделать передых возле какой-нибудь ихней пиццерии. Только раз не по программе, придется свои кровные тратить.

— Нет вопросов, у меня малость валюты имеется. — Оксана улыбнулась, представила, что было бы с вихрастым мужичком, узнай он о ее заработках и счете в женевском банке.

Автобус притормозил возле крохотного ресторанчика, спрятавшегося в глубине искусственного грота. Туристы уселись за некрашеными деревянными столами, и сразу же возник сам хозяин заведения с длинными поседевшими усами и изрядным животиком, прятавшимся под клеенчатым фартуком. Он выпалил словесную очередь, из которой знакомым было всего одно слово — «синьоры».