Пуля всегда права - страница 4

Он чувствовал себя среди местных алкашей своим. Ему было с ними комфортно. И странного в этом Фил ничего не видел — разборок тут не чинили, а если они и происходили, дело ограничивалось синяками и разбитым носом. Отдыхая душой среди этих не обремененных социальным долгом людей, в глубине души он понимал, что «отдых» может слишком затянуться. Потягиваясь, он встал, но, встретив умоляющий взгляд Гали, снова усмехнулся, достал из кармана бутылку и протянул Гере:

— Разливай. Вторую Коляну отнесу.

Повеселевшая компания загомонила, от избытка чувств Галя весьма эмоционально бросилась Юре на шею, да так, что он едва не свалился с низкой деревянной колобахи.

— Ну, ты, Галина… Полегче, что ли!

— А что полегче, что полегче, — с невинном видом пробубнила та. — Ты же знаешь, как я тебя люблю!

Филатов усмехнулся в третий раз. Он не знал, что на сегодня, как и на много дней вперед, лимит улыбок для него будет исчерпан…

Данилка Рассказов, Данька, — так его звала мама, отзывался и на школьно-дворовую кличку Чита (от слова «читатель»). Он не видел в этой кличке ничего обидного, во-первых, потому, что она как нельзя лучше соответствовала его внутренней сущности, как, вообще-то, и настоящая фамилия, а во-вторых, так звали одного из героев любимого, читаного-перечитанного Крапивина. Впрочем, абсолютное большинство одноклассников Даньки о существовании писателя Владислава Крапивина не догадывались, отдавая предпочтение компьютерным «стрелялкам-догонялкам». Компьютер у Рассказовых тоже был — старенькая «четверка» с одной из первых версий «Windows». Но использовал его Данька только с одной целью — качал из Интернета книжки, в основном фантастику. Серьезной литературы он, впрочем, тоже не чурался и «Сто лет одиночества» прочитал еще год назад, в двенадцать лет… И была на винчестере запароленная папка, куда не могла заглянуть даже мама, — туда он записывал свои неумелые пока стихи и небольшие рассказы.

Мама воспитывала Даньку одна. Отец ушел от них, когда пацану было три года, — нашел себе парикмахершу из элитного салона, которая, как он заявил, уходя, могла «трепаться не только о литературе». Марии Константиновне, работавшей в детской библиотеке неподалеку от их дома, возразить было нечего. Она действительно жила в своем мире — мире, придуманном другими. И сына воспитала в том же духе.

Нет, Данька Рассказов не был «домашним мальчиком» в том смысле, в котором мы привыкли это понимать. Парень мог и постоять за себя, забывая при этом, что кроме ушибов и ссадин, получаешь еще и лишнюю статью расходов. Частенько он приходил домой и, виновато разводя руками, щурясь, как все близорукие, протягивал маме разбитые очки. Мария Константиновна молча смазывала перекисью следы «боевых ранений» и внутренне улыбалась. Обладая «посохом мудрости», ее сын не пренебрегал и «мечом мужества»… Фантастику «меча и посоха», фэнтэзи, она любила не меньше сына.

Библиотека открывалась в десять. Данька вышел из дому загодя, держа под мышкой стопку книжек. Сегодня его мама была выходной, но он дал ей торжественное обещание и намеревался его исполнить. Дело в том, что книги в нищую районную библиотеку, особенно фантастика, поступали редко; томики зачитывали до дыр, и очередь на них была большущей. Далеко не у всех любителей фэнтэзи хватало денег на приобретение появляющихся ежедневно новинок, тем более в семье, получавшей зарплату библиотекарши. Алименты от бывшего мужа приходили нерегулярно, единственное, что он сделал доброго, — на десятилетие купил сыну подержанный компьютер. Но читать с монитора Даня не любил, — разве можно было сравнить шелест страниц с сухим стуком клавиатуры? Да и компьютер не возьмешь с собой под одеяло…

Два дня назад очередь — мама не делала для сына никаких исключений — дошла до Читы, и он получил долгожданную «Дюну», почти все книги Фрэнка Херберта под одной обложкой. И торжественное обещание касалось того, чтобы он принес книгу в библиотеку точно в срок. Такие обещания Данька выполнял всегда. Но в этот раз из-за сочинения, которое задала учительница русского языка, дочитать книгу он не успел и теперь наверстывал, читая на ходу последние страницы. Дорогу в библиотеку он знал буквально на ощупь и мог не глядеть по сторонам, тем более что народу на улице было немного.