Пунктир - страница 36

Завершив разговор, он встряхнул трубку над полом. Из мембраны повалил дым, быстро сгущавшийся в полупрозрачные человеческие фигуры. Плюгавец с квадратными усиками, в военной форме, еще один военный, плотный и лысый, третий — маленький и пышноусый, затем двое в штатском: тоже лысые оба, один в пенсне, другой с острой бородкой… Несколько десятков теней колыхались вокруг Хастура: диктаторы, президенты, министры, генералы — бывшие земные властители.

Кроули узнавал всех, Азирафель — немногих, тех, чью гордыню он когда-то безуспешно пытался обуздать.

— Эй, Милтлканти… — начал Хастур.

— Миктлантекутли, — подсказал Азирафель.

— Ну да. Короче, черепуха, разевай пасть: жратва пришла!

— Это жестоко! — ужаснулся ангел.

— Отнюдь, — возразил Кроули. — В Аду им приходится гораздо хуже. И знаешь, что самое интересное? Их мучают не черти, а собственные подчиненные. Вот уж кто лютует, редкий демон с ними сравнится.

Хастур положил трубку на рычаги и небрежно сунул телефон обратно за отворот пиджака.

— Должен признать, ты хорошо придумал, — заметил Кроули и добавил, что теперь всем, не заинтересованным лично, предлагается удалиться, потому как зрелище будет из разряда малопривлекательных. Пример поведения он подал сам: схватив за руки инферналышей, потащил их в машину, крикнув на ходу Азирафелю, чтобы присоединялся.

Ангел задержался, беспокоясь об Аиде и Анубисе, но те уверили его, что после путешествия по внутренностям собрата их уже ничто не смутит, и остались.

Когда все уселись в джип, стекла в нем потемнели до полной непрозрачности. Правда, устраивать звукоизоляцию Кроули не стал, так что свербящий визг, утробный вой и леденящее душу чавканье доносились в салон хоть и приглушенно, но вполне отчетливо.

Азатот и Гатаноа с огромным интересом разглядывали приборную панель, светящийся потолок, увлеченно подпрыгивали на сиденьях, радуясь их мягкости и упругости. Похоже, звуки жуткой трапезы их ничуть не беспокоили. Кроули что-то насвистывал, рассеянно барабаня пальцами по рулю. Азирафель в очередной раз задумался о соотношении наказания и преступления и не сразу заметил, что сиденье под ним отчего-то сделалось холодным и твердым. Салон автомобиля исчез, пропали и все пассажиры. Ангел в одиночестве сидел на валуне посреди унылой пустыни Чистилища.

— Вот теперь хорошо. Ничто не отвлекает от собеседника.

При первых звуках размеренного, бесцветного голоса Азирафель вскочил и обернулся: позади него стоял, опираясь обеими руками на тонкую трость, лысоватый господин средних лет в темно-сером костюме.

— Приветствую, Азирафель, ангел, лишенный Рая. Узнаешь меня?

Видение, как вспышка молнии — черные крыла на полнеба, огненный вихрь одежд, темный грозный лик, — и вновь корректный двубортный пиджак, идеальные «стрелки» на брюках, спокойный голос, холодный взгляд.

— Люцифер… — прошептал Азирафель.

— Да. Хотя я успел сменить множество имен и обличий. Ныне я — Самаэль. — Он неспешно обошел вокруг ангела, точно желал рассмотреть его со всех сторон. Камни сами собой откатывались с его пути, пыльная неровная земля стелилась под туфли начищенным паркетом. — Значит, спасательная операция в компании демонов? И санитарная сумка… Творишь добро для исчадий Ада?

— Они просто дети. И я хотел бы к ним поскорее вернуться.

— Ты по-прежнему в машине. Не забывай: мы в Чистилище, здесь с реальностью можно делать что угодно. Особенно мне.

Сатана встал лицом к лицу с ангелом. Ледяная бездна смотрела из бесцветных глаз под тонкими белесыми бровями. Ангел моргнул, поправил ремень сумки на груди и сказал:

— Самаэль, я должен доставить детей их родителям. Быть может, мы поговорим позже?

— Мы будем говорить здесь, сейчас и столько, сколько я пожелаю. — Самаэль склонил голову набок и прищурился: — Хм, а Вельзевул не ошиблась: действительно, полон благодати, того и гляди, через край польет… Как это тебе удается, особенно теперь, после изгнания? Неужели ты не испытываешь ненависти к Гавриилу, Метатрону и остальным?

— Я стараюсь о них не думать.

— Тяжело быть добрым, да, ангел?

— Любой ответ будет ложью, дьявол. Я не дам тебе никакого ответа.