Пушинка в урагане - страница 14

стр.

– Двигатель внутреннего сгорания, и, доложу вам, что другая группа нашей комиссии уже приступила к его созданию.

– Прошу разъяснить, Ваше Императорское высочество, что же в самолёте является действительно секретным?

– По-настоящему секретными являются технология обработки деталей и вообще технология выделки. Что же касается общей конструкции, то у зрителя, а уж тем более у покупателя, имеется полная возможность их изучить, а при желании – перенять. Но дьявол, как известно, прячется в деталях, и вот эти детали мы и будем оберегать. Обо всех личностях, излишне дотошно интересующихся именно технологиями, применяемыми в нашей комиссии, прошу немедленно сообщать поручику Власьеву.

Офицеры дружно скорчили постные рожи.

– Господа! Прошу на секунду отставить снобизм, и подумать непредвзято. Вот, скажем Вы, старший лейтенант Степанов, как относитесь к английскому флоту и промышленности?

– В высшей степени уважительно, Ваше Императорское высочество!

– А знаете ли Вы, что любой нижний чин или офицер английского флота, да и любой британский подданный, считает своим долгом довести до сведения английских жандармов, уж простите великодушно, но я не интересовался, как их там, в действительности, зовут, обо всём, что он узнал интересного за границей?

– Признаться, я о чём–то таком слышал, но считал сие гнусным наветом.

– Нет, сие есть святая правда. А теперь посмотрим с такой стороны: вы рассказываете нечто любопытное господину N, замечу, абсолютно лояльному российской короне. Господин N в свою очередь разбалтывает этот забавный пустячок господину Х, уже не столь лояльному, к тому же состоящему в тесных отношениях с неким английским джентльменом. И что из этого следует? А вот что: английская промышленность более развита, чем наша, и через некоторое время ваше новшество оказывается внедрено в английскую промышленность, становится видом вооружения, и русский корабль, на котором служите вы или ваш лучший друг, внезапно оказывается беззащитным перед англичанином, и идёт на дно. Как, господа, вы считаете этот сценарий невероятным?

У господ офицеров ступор.

– Скажу более того: со времён Ивана Великого, ни один русский царь не умер своей смертью, а друзей и руководителей террористов, что совсем недавно покушались на нашего царя, надо искать никак не в Бухаре или Стамбуле, и даже не в Берлине, а вовсе даже в Париже или Лондоне. Впрочем, это уже политика, но справедливости ради замечу: технологические секреты крадут все, только что азиаты пока не сумеют их применить.

Можайский солидно откашлялся:

– Думаю, что выражу общее мнение, когда скажу: свои заблуждения мы вполне осознали, и отныне перестанем чураться нашего поручика Власьева, а обо всех замеченных попытках выведать не подлежащее разглашению, будем его оповещать.

На лицах Степанова и Иванова возникли было гримасы, но спустя мгновение они согласно кивнули.

– Отлично, господа. С сего момента и до отъезда в европейский тур, вы в первую половину дня, занимаетесь строительством самолётов, а второй половиной дня располагаете по вашему усмотрению.

– Прошу разъяснений, Ваше Императорское высочество. – откашлявшись заговорил Иванов.

– Слушаю.

– В мастерских установлен восьмичасовой рабочий день, в то время, как на других заводах рабочий день от десяти до шестнадцати часов. Это грозит убытками.

– Вы удивитесь, Максим Сергеевич, но это неверно. Работники за восемь часов меньше устают, работают с большей отдачей, так что за более короткое время они успевают сделать больше и качественнее, хотя бы потому, что брака выходит намного меньше. Кроме того, в случае необходимости, мы можем организовать вторую смену работ, и удвоить количество продукции, ничуть не потеряв в качестве.

– Благодарю за разъяснение.

На том наше совещание закончилось, господа офицеры двинулись в мастерскую, расположенную на территории Адмиралтейских верфей рядом с Галерным мостом, а я поднялся на этаж выше, где меня уже ожидала группа химиков, во главе с профессором Меншуткиным. Когда я вошел, все встали, поприветствовали меня, и с интересом принялись разглядывать странного князя. Я тоже стал рассматривать визави: кроме Меншуткина тут находились трое мужчин средних лет, весьма представительных, что называется, профессорского вида. Чуть позади них стояли девять молодых мужчин в студенческих мундирах.