Пустынник Агафон - страница 4

Он, не глядя на меня, ответил:

- Божьих дел безбожнику не понять, а мирские дела мои тебе, должно быть, лучше меня самого ведомы.

- Да, кое-что слыхал. И не могу в толк взять. Вот вы, сектанты, все время твердите: "Все люди братья, любите друг дружку" и тому подобное. Почему же вы с Гриньшей, братья не только во Христе, но и единоутробные, не сможете между собой договориться?

Петьша громко и часто засопел.

- Бес в брата вселился, вот что! — хмуро заговорил он. — Прокурора в дело божие хочет впутать. Но ничего-о, с бесами я бороться умею. Не видать Гриньке теткиной избы как своих ушей! Она, изба-то, богу принадлежит, а я при ней вроде как дворник. Своими руками все под корень изведу, а уж по-гринькиному не будет.

И в глазах его блеснула такая лютая ненависть, что, признаюсь, страшно мне стало и за Гриньшу и вообще за того, кто осмелится встать на пути старшего Егорушкина к житейскому благополучию.

Случай из жизни Налимова

Обычно служебный телефон Павла Ивановича Налимова издает звонки резкие и требовательные, особенно когда звонит сам председатель райисполкома. Но на этот раз телефонная трель прозвучала мягко, задушевно и даже, как показалось Налимову, вкрадчиво.

— Слушаю вас.

— Я имею честь разговаривать с Павлом Ивановичем Налимовым — спросила трубка незнакомым бархатным голосом, — внештатным лектором райисполкома?

— Да, это я. Кто со мной говорит?

— Вас беспокоит настоятель Знаменской церкви протоиерей Серафим Крестовоздвиженский. Обычно верующие называют меня просто — отец Серафим.

У Налимова гулко и тревожно заколотилось сердце, но только на мгновение.

— Послушайте, бросьте валять дурака! — крикнул он в трубку. — Неужели вы и вправду думаете, что я хоть на секунду поверю, что со мною разговаривает поп!..

— И тем не менее это факт, — грустно отозвался бархатный голос, — я действительно священнослужитель, или, как вы изволили выразиться, поп.

Удивленный Павел Иванович даже немножко растерялся.

— Гм. И что же вам от меня надобно, отец... э... Серафим?

— Мне удалось побывать вчера на вашей лекции в клубе текстильщиков, — ответил священник. — Тема лекции, если не ошибаюсь, была «Сотворение мира и происхождение праздника рождества». Кажется, так? Я, разумеется, был не в рясе, чтобы не привлекать внимания публики к своей особе. Так вот: слушал я вас очень внимательно и ушел из клуба с чувством жгучего стыда.

Налимов приосанился и издал короткий удовлетворенный смешок. Разговор начинал ему нравиться.

— Да уж, — заметил он, усмехаясь, — лекции на антирелигиозные темы, не хвалясь скажу, особенно мне удаются. Я вас понимаю: слушать меня служителю культа не очень приятно. Многие мои слушатели утверждают...

— Вы меня не так поняли, — деликатно прервал его отец Серафим, — я действительно испытывал чувство стыда. Но не за себя, а за вас.

Внештатный лектор даже подпрыгнул от неожиданности на своем стуле.

— Что-о-о? — оскорбленно возопил он. — Вы полегче, отец Павсикакий или как вас там...

— Отец Серафим. А стыдно мне было потому, что вы плохо знакомы с предметом своей лекции. Беретесь разоблачать религию, цитируете библию, приводите примеры из евангелия, а сами даже не изволили с оными священными книгами как следует познакомиться.

Налимов сразу повеселел. В зрачках его зажглись злые огоньки. Ну, держись, поп!

— Понимаю, все отлично понимаю! Признаюсь, я ждал такого разговора. Но я противник вам не по зубам. Сила моей логики...

— Да не о том речь, — досадливо перебил его священник, — речь идет о ваших грубых ошибках.

— Каких, извольте спросить?

— А вот слушайте. В своей лекции вы раза три упомянули якобы библейское выражение «Из Павла сделать Савла». Это же вранье! В библии сказано совсем наоборот. Из Савла сделать вашего, по-мирски говоря, тезку — Павла.

В ответ послышался злобный смех Налимова.

— Че-пу-ха! Разумеется, не исключено, что я допустил оговорку. Однако что значат эти ничтожные детали по сравнению с главным — отрицанием самого существования творца вселенной?

— Хорошо, оставим Савла, — кротко согласился священник. — Вот вы еще изволили упомянуть, что один из сыновей Исаака, а именно Исав, видел во сне лестницу. Это тоже ошибка. Лестницу во сне видел Иаков, а вовсе не Исав.