Путь Хаута - страница 9

Когда моя работа на Сигме подходила к концу, в прессе начали мелькать упоминания о вновь возникшей на карте п–в–туннелей давно утраченной Колонии Дзета, или как местные поселенцы ее теперь называют — Барраяре.

Звездные Ясли тем временем возглавила Лучана Кети, первая жена Императора, сменившая на этом посту его мать, и принадлежавшая к группе генетиков, которые хотели максимальной изоляции генома хаутов от возможности влияния, особенно со стороны политиков и военных. И колония Дзета при соблюдении определенных условий казалась им тем местом, куда можно перенести главный центр генетических разработок, выделив под него всю планету. Собрать, так сказать, все лаборатории всех созвездий «под одной крышей», чтобы ускорить внедрение разрабатываемых генетических комплексов.

Но была и проблема — местное население новообретенной колонии, деградировавшее на уровень докосмической эпохи Земли.

Я прибыла на Барраяр.

Как главный архитектор–проектировщик городов новой Девятой Сатрапии.

Я поверить не могла в это. Я на недавно открытой планете, которая на головидео отображается как красно–фиолетовый шар с зелеными вкраплениями, повторяющими очертания рек. Ночная сторона темная, почти нет искусственного освещения. Но тем не менее там довольно большое количество местного населения.

С окончанием Периода Изоляции барраярское общество раскололось на две неравные группы — просвещенное ремесленное и научное сословие, надеявшееся стать гражданами более цивилизованных миров, и местная аристократия с крестьянством, желавшие во чтобы то ни стало отстоять статус–кво. Поэтому цивилизаторская миссия Цетаганды, с одной стороны, находила поддержку у горожан крупнейших агломераций, не желавших платить чудовищные поборы форам. А с другой стороны — любой вылет за пределы городов становился весьма рискованным предприятием, так как местные повстанцы быстро учились партизанской войне.

Но, конечно, хауты нашего положения о таком не задумывались. Поскольку нападения на хаута в пределах Империи — немыслимое преступление.

В один из солнечных весенних дней мы с хаутом Джемикой и четырьмя нашими гем–ассистентками полетели осматривать пригороды Золтана, или, как его называли местные, Форбарр–Султаны. Хаут Джемика была одним из лучших специалистов по терраформированию. И, как и все хауты, она приводила местную среду к комфортной для жизни людей так, чтобы добавить подходящие биологические формы и при этом сохранить самобытные планетарные экосистемы. Потому что важна любая жизнь. А развившаяся в иных условиях — особенно, так как является новым вариантом.

Сегодня она решила лично проинспектировать окрестности Золтана, чтобы оценить степень взаимопроникновения барраярской и земной экосистем.

Я же координировала своих ассистенток, пока они сканировали местность для того, чтобы потом загрузить получившуюся объемную панораму в редактор. И когда соберется достаточно данных, я займусь проектированием нормального города с космопортом, медицинскими центрами, университетом и представительствами различных имперских служб.

В какой момент все произошло, я не запомнила. Просто под флайером внезапно расцвела вспышка, и он начал падать. Наши водитель и охранник погибли сразу, поскольку взорвалась передняя часть флайера. Но мы, защищенные пассажирской кабиной, упали на землю.

Когда я прихожу в себя, оказывается, что мы окружены группой местных «непримиримых» дикарей, вооруженных ножами и чем–то вроде мечей. А дальше происходит то, за что на цивилизованных планетах Империи пресекают не только жизнь человека, но и жизни всех представителей его рода. Они нападают на леди Джемику, сидевшую впереди всех, отбирают ее одежду и совершают тягчайшее преступление в Империи — надругательство над телом хаута. От ужаса я теряю сознание во второй раз прямо в разбитой кабине флайера.

Забытье не может длиться вечно, и я прихожу в себя уже после заката. Как и почему истязания не коснулись других, мне осталось неизвестным. Из криков, которые издают эти варвары, становится более–менее понятно, что подошла вторая группа из чуть сильнее цивилизованных местных. И они выражают крайнее возмущение произошедшим. Но из–за их акцента трудно понять — то ли тем, что начали без них, то ли что вообще сделали такое. К середине ночи варвары затихают, но и к нам больше не подходят, оставив в покое и нас, и свою жертву. Я вижу избитую и изнасилованную Джемику, которая где–то смогла найти нож, она приближается к кабине и тихо шепчет мне: