Путь к Цитадели - страница 18

(23) Вообще-то в Эрнском княжестве расплачивались монетами, именуемыми печатнями. Понятие “гривна” использовалось в дань традиции, обозначая меру денежного веса в 200 грамм (не путать с обычной гривной — 400 грамм!). Вес одного печатня варьировался от 9 до 11 грамм, эталоном считались 10. Помимо печатня существовал также полупечатень — 5 грамм соответственно.

(24) Дядька — в некотором смысле, воин-наставник; дружинник, взявший ответственность за отрока. Как правило, обучает его военному ремеслу, но в отдельных случаях может просто брать временную ответственность за его благополучие. Бранд почему-то записал на эту роль Свена.

(25) Средневековый термин для обозначения командира отряда наёмника

(26) Чарка — мера объёма, равная 0,123 л. В Эрне считается стандартной мерой для зелий всех видов.

Последующее утро ровным счётом ничем не выделялось. Оно состояло из шума, пыли и суеты, в которой Бранду, к его вящему удовольствию, не приходилось принимать особого участия. Впрочем, по прошествии двух часов от этого удовольствия не осталось и следа — оно испарилось подобно мелкой луже в жаркий день. Отрока одолела скука. Он шёл рядом с телегой, размышляя, как бы справиться с этим обстоятельством. “Эх, будь я помладше, можно было бы побегать вокруг телег, поприставать к караванщикам… А так — несолидно. Я ведь, можно сказать, взрослый человек. Так уже ли придётся из-за этого маяться всю дорогу? Ладно уж, придумаю что-нибудь.”. Развлекая себя такими мыслями, Бранд топтал дорожную пыль и лениво озирал однообразные окрестные пейзажи. Стена леса, отделённая от дороги чистой полосой высеки(27), бесконечно тянулась по обе стороны. Скрипели телеги. Ласковое солнце не по-травеньски(28) пригревало, ярко сияя на изумительно-синем небосводе. И всё это: лес, небо, и солнце, и разнородный скрип, и мычание быков, и даже пыль; всё сливалось в один какой-то чудной водоворот, засасывающий лишние мысли и тревоги. Огненный шар перевалил зенит. Караван остановился. Бранд, не слишком уставший телом, но вконец измаявшийся от скуки, воспринял эту остановку, как добрую волю богов. Он огляделся, удостоверился, что никто не ищет с ним встречи, и направился в лес с намерением найти там крепкий, по-возможности прямой сук. Чтобы выполнить задуманное, отроку пришлось пошерудить в зарослях с четверть часа, углубившись в лес шагов на сто, но результат того стоил — прямая, сухая палка, длиной аршина в три с лишком, будто хотела быть взятой, дожидаясь Бранда. “Подарок лешего, не иначе.”. Отрок отвесил деревьям поклон, благодаря лешего, подхватил находку и двинул к каравану. Он знал, что времени ещё не менее часа — более чем достаточно, чтобы разогнать кровь привычными упражнениями. Бранд выбрал место в пятнадцати шагах от опушки, где он не привлекал излишнего внимания и, в то же время, мог не бояться пропустить отход телег. Отрок помахал руками, попрыгал и взялся за недавнее приобретение. Он схватил его на манер совни, широко расставив руки, присел и начал наносить быстрые, короткие колющие удары, стараясь попадать в несколько точек, намеченных на стволе. Спустя некоторое время к уколам добавились удары режущего и рубящего характера. Раздухарившийся отрок охаживал ни в чём не повинное дерево, не заботясь уже о сохранении тишины. Наконец, он опустил палку, перевёл дыхание и обнаружил, что за его упражнениями наблюдают. Виденный ранее княжий человек стоял в семи шагах, облокотившись на ствол молодого ясеня, и одобрительно улыбался. Воин резко оттолкнулся от дерева и сделал несколько пружинистых шагов в направлении отрока и, подойдя к нему почти вплотную, похлопал по плечу.

— Молодец, сынок! Лихо сечёшь. Кто учил?

-“Отец”, - с гордостью ответил Бранд.

— А кто твой отец? Не тот ли муж, что привёл тебя в караван?

— Нет, это друг его. Батьке со мной возиться не с руки — чай не малое чадо. Да и служба не терпит.

— Служба? Твой отец гридень? Или, может быть, член одной из сэконунговских(29) шаек?

-“Сэконунговских шаек?”, - задумчиво переспросил Бранд, потерев переносицу: “Ну… Скажем так, он частенько имеет с ними дело.”