Путь к Цусиме - страница 8

"Оккупация Маньчжурии стоила России больших денег, и ничего нам не приносила. Это была одна из затей самовластного режима и хищной бюрократии. Некоторое время мы ублажали себя мыслью, что все обойдется одними расходами, и что кровопролития не последует. Но вдруг весною 1900 г. разнеслась весть о боксерском восстании в Китае и о бомбардировке фортов Таку. Весть об этих неожиданных событиях произвела такое впечатление на графа М. Н. Муравьева, бывшего тогда министром иностранных дел, что его хватил паралич, и он внезапно скончался; говорили даже о самоубийстве… Нашей дипломатии предстояла после этого сложная задача: ей предстояло убедить Китай — ничего не предпринимать против нашей жел. дороги, которая проходит по его территории, а Японию — снисходительно смотреть, как в П.-Артуре мы сосредоточиваем эскадру, которая, по задуманной нами программе, в 1905 г. должна была стать сильнее японской". За разрешение этой дипломатической задачи взялись две группы деятелей, которые работали одновременно в двух противоположных направлениях: во главе одной группы, державшейся системы уступок (Китаю — в Манчжурии, а Японии — в Корее), стояли представители правящих ведомств, а именно — Витте, как министр финансов, гр. Ламздорф, как министр иностранных дел, и Куропаткин, как военный министр; а другая группа, придворная, имела во главе статс-секретаря Безобразова и считала, что у России есть одно только средство предотвратить войну с Японией — это держать ее в страхе, парализовать ее воинственные замыслы, сосредоточив на Д. Востоке грозную силу. Как эти две группы деятелей "работали" каждая в своем направлении, иногда не выполняя даже и Высочайших повелений, и как под видом "интересов России" на Д. Востоке культивировались, на самом деле, интересы банкиров Ротштейна и Ротшильда, рассказ об этом помещен в журнале "Mope", 1906 г., №№ 43 и 44, в статье дипломатического агента Ю. Карцова.

Ha Д. Востоке не всегда была у нас на высоте своего положения и высшая местная исполнительная власть, удаленная от призрачно повелевающего ею центра на многие десятки тысяч верст[23]: она шла сюда редко на работу, а чаще на беззаботное и привольное житье; она развивала и поощряла стремление к наружному, показному блеску и представительству вместо полезной деятельности; она сквозь пальцы смотрела на многое, явно вредное для государства; она откровенничала и свободно показывала "будущему врагу" нашему и то, что ему вовсе не следовало знать; она потворствовала стремлениям чиновных и высокопоставленных авантюристов к захвату ими чужой собственности, снабжая их для этого даже отрядами военной силы; а главное, она всегда смотрела на кошелек народный, как на чудодейственный и неисчерпаемый источник, из которого можно брать сколько угодно и вовсе не заботиться со своей стороны о его пополнении…

Лет за восемь перед войной "интересы России" на Д. Востоке очутились в полном распоряжении группы безответственных царедворцев — контр-адмирала Абаза, статс-секретаря Безобразова, егермейстера Балашева и адмирала Алексеева[24]. Политика, которую они повели на далеких восточных окраинах, была ими навязана России вопреки публично заявленным взглядам министерства иностранных дел…"

Смелые эксперименты и авантюры нашей наступательной политики на Д. Востоке начали, в это время, затрагивать жизненные интересы и самолюбие наших соседей, Японцев. Мы затрагивали их бесцеремонно, часто даже без надобности, но к войне с ними однако серьезно не готовились; ничуть не более готовились мы к ней даже и после отнятия нами у Японцев П.-Артура, который должен был бы к ним перейти после их войны с Китайцами, но который был взят нами у Китая в долгосрочную аренду по соглашению с Англией и Германией и как бы в компенсацию захваченных уже ими перед этим концессий, портов и угольных станций на восточно-китайском побережье вблизи Квантунского полуострова.

В этом самом П.-Артуре, как известно, при проектировании фортов из экономии[25] было приказано рассчитывать их лишь на действие снарядов шестидюймовых орудий, т. к. орудий большего калибра наш азиатский противник иметь не может ("Морск. Сборн.", 1906, № 4, стр. 54); а вероломный азиатский противник явился на поле битвы с 11-дюймовыми орудиями; 2-го декабря 1904 г. их снаряды разрушили нам каземат одного из таких фортов, и мы понесли при этом ничем невосполнимую утрату в лице умного, честного и доблестного работника, генерала Романа Исидоровича Кондратенко, который являлся как бы душою всей осажденной крепости.