Путь к себе - страница 15

— Вот она какая, оказывается. Совсем как Лилиан.

— Что сказать изволили, — возмутилась Лилия. — На кого я похожа?

— Друзья, не будем пререкаться по пустякам. Нас ждут важные и неотложные дела. — Иоганн примиряющее и заискивающе улыбался.

— Что ж, тогда попрошу досточтимое собрание перейти к рассмотрению повестки дня и регламента. — Лилии удалось сохранить абсолютно невинный и серьёзный вид.

— Благодарю. Ещё раз напомню, что наши обстоятельства вынудили таким необычным способом пригласить Вас. Теперь давайте говорить серьёзно. Ваше остроумие и тонкий юмор мы вполне оценили. Нашей…организации известно, что Вы, многоуважаемая Лилия Эльрудовна, имеете несколько, так сказать, ипостасей. На данном этапе нас интересует лишь одна из них — туземная принцесса Лилия.

— Бонжур, мсье! Жё суи уне принцесс!

Что может быть хуже зубной боли? Иоганн Себастьян с сегодняшнего дня это определённо узнал — Лилия.

— Ну, французским , положим, нас не удивишь. Удивительно, что Вы так его коверкаете. Признайтесь, Вы же им в совершенстве владеете?

— Я в туземной гимназии только английский учила. И тот посредственно.

— А в университете? В аспирантуре?

— Боже! Слова какие красивые! Почти как спирация и аспирация!

— Спирация? Великолепно. И аспирация нас весьма интересует. Вдох и Выдох Планеты, знаете ли

— Я-то знаю…

— Признайтесь, что-то похожее и с Вашим народом случилось и с золотом?

— Сражена Вашей осведомлённостью.

— Граф — выдающийся учёный своего времени. Он любезно делится с нашим…с нашей ор-га-ни-за-ци-ей результатами своих изысканий в области истории и этнографии.

— Что за организация? Масоны?

— Помилуйте! Несведущие люди нас так называют, когда к ним просачиваются обрывочные искажённые сведения. Мы сами по себе. Мы — Ложа.

— Я и говорю: масоны. И Бафомета на фасад среди Атлантов пристроили. Думаете в Сибири одно дурачьё живёт?

— Бафомета и Тамплиеры, и Масоны чтят, и Мы.

— Хорошие мальчики, старших уважаете. Бафомет, не иначе, ваш папа?

— Торжественное обращение к нему Отец, действительно, принято среди Братьев. Но речь, если помните, у нас сейчас об иностранных языках. Нас интересует один редко, крайне редко встречающийся диалект. На нём говорило Племя, проживавшее на Белой Горе. К которому Вы имеете честь принадлежать.

— А если я буду настаивать на том, что я Сибирская татарка?

— Голубушка, у нас не детский сад.

— А чего это все мне на возраст намекают. Вроде приличный человек, фрак носит, а к девушке деликатности не проявляет.

— У дантиста в кресле просто рай по сравнению с тем, что Вы с нами творите! Будьте серьёзны! Молю! Граф вдоль и поперёк Сибирь и Забайкалье прошёл. И раскопки, и легенды — всё в одну картину складывается. Давайте уважать друг друга. Мы же к Вам в совершеннейшем почтении пребываем.

— Чувствую, никуда от вас не деться Да — туземка я, индейка… а может лебедь белая…

— Хватит дурить! — совсем грубо и неожиданно Бах положил конец затянувшейся комедии. — Вам прекрасно известно, что Вы прибыли к нам по нашему пути. Пусть он не такой и совершенный, однако, без нас обратно Вам хода нет. Разве только до Озера доберётесь. Но это вряд ли. Никто Вас отсюда не выпустит, пока не получим удовлетворительных ответов на предложенные Вам вопросы!

— Не пугай, начальник –—до тебя пугалки были!

Дурдомовцы

Осень, осень…может это и «очей очарованье», только когда начало отопительного сезона затягивается, да в суровом климатическом поясе — уже не до красот природы. Психиатрическая лечебница города Чумска давно и безнадёжно задолжала поставщикам тепла. «Теплосети» прекрасно понимая, что мэрия всё равно заставит их подать теплоснабжение в учреждение здравоохранения, упорно не давали доступ больнице к источнику тепла.

Иван, совсем пошедший на поправку от душевного недуга, получил недуг физический в виде катарального бронхита. Доктор утешал пациента: «Зато утопленниц спасать теперь не рвётесь, Иван Семёнович. И букета Офелии не требуете собрать. Понимаете — не раздобыть нам с Вами эдакую экибану. А бронхит — ерунда. Подлечим. Вот оранжерейку скоро прикрыть придётся: на её обогрев, точно, тепла не выделят, корпуса бы с больными не заморозить! Так по палатам цветочки, по палатам. Только к буйным не надо ставить.»