Путь к женщине - страница 10
Нюра Разутая:
– Товарищи, у кого есть лишний карандаш? Потом отдам. Антон Кислый:
– Мне самому дали. Антон Кислосладкий:
– Вот могу предложить огрызочек… пока.
Нюра Разутая:
– А бумажки кусочек? Нюша Задумчивая:
– Кажется, у меня есть.
Роется в газетном свертке, из которого валится ей на колени всякая всячина…
Через минуту все они уже сидят припав к столам, с громадным вдохновением пишут, хватаются за головы, стонут, урчат, перечеркивают написанное, сидят с закрытыми глазами, потом снова пишут, показывают друг другу удачные строчки, советуются, спорят, горячатся.
И во всем зале царит точно такое же нервное оживление. Говор, смех, беготня… К чернеющему возле одной стены пианино то и дело подсаживаются разные люди и наигрывают и напевают разные мотивы: то веселые, то грустные, то буйные, то вдруг похоронные…
VIII
Вера сидит с Шибалиным за одним столиком, пьет чай, ласково льнет к нему, не спускает с него преданных глаз.
– Никочка, ты сегодня имел тут такой успех, такой успех, какого никогда не видел этот зал. Союз писателей должен быть тебе благодарен за это. У них всегда такая мертвечина.
Шибалин, чтобы скрыть слишком бурную радость, играю щую в груди, отводит глаза в сторону, щурится, старается казаться равнодушным, утомленным, полуспящим.
– А что, разве публике понравился мой доклад? – приоткрывает он один глаз.
– Еще как!
– А ты не заметила, кто свистал?
– Заметила. Это все те же твои соперники и завистники. Та же компания.
– Так что в общем моя идея принята хорошо?
– О! Все в безумном восторге от твоей новой идеи! Если бы ты видел, что делалось в зале, в задних рядах! Несколько психопаток, я своими глазами видела, писали тебе на подоконниках любовные записки, и, вероятно, ты скоро их получишь. Только смотри не рви их, не показав мне. По правде сказать, я сама несколько раз порывалась бежать на кафедру, чтобы расцеловать тебя!
Шибалин хмурится:
– Хм… этого еще недоставало, чтобы ты целовала меня при публике. Вот это была бы настоящая психопатия!
Вера с восторгом:
– Глупый, ты даже не представляешь себе, какой ты бываешь интересный во время своих выступлений!
Закатывает глаза, делает вид, что хочет броситься его целовать… Шибалин старается не смотреть на нее:
– Ты лучше обрати внимание, как сразу ожил наш союз.
Вера поворачивает голову туда же, куда смотрит он.
С жаром:
– А об чем же я тебе говорю! И виновник всего этого оживления ты, Ника. Ты сегодня герой. Смотри, какими глазами глядят со всех сторон на нас с тобой. И говорят только о нас. Некоторые парочки проходят мимо нашего столика специально для того, чтобы поближе нас разглядеть. Даже неловко. Вот опять пара идет прямо на нас, оба не спускают с тебя глаз, смотри, смотри. Идут и что-то про тебя говорят. Должно быть, расхваливают твой талант. Или завидуют мне, что я с тобой живу.
Она прижимается одной щекой к плечу Шибалина, точно укладывается спать. Из ее широко раскрытых счастливых глаз падают на его плечо слезинки…
IX
Антон Печальный и Аннета Сознательная, взявшись под руку, проходят мимо столика Шибалина. Антон Печальный:
– Заметила, Аннета, какие у Шибалина глаза? Так и пронизывают, так и вскрывают всего тебя, так и жгут! Не человек, а орел!
Аннета Сознательная с мечтательным вздохом:
– Да. В такого мужчину сразу влюбиться можно. Сплошная прелесть! Ни к чему не придирешься!
Антон Печальный печально:
– Я не в этом смысле.
Аннета Сознательная твердо:
– А я в этом. Ты только погляди, какие у него губы! В такие губы так вкусно целоваться!
– Вот! Ты уже и "влюбиться" и "целоваться"! У тебя всегда только это в голове. Человек носит в груди весь мир, всю вселенную, человек дышит великой социальной идеей, – а ты? А ты все сводишь в нем к физическому. Тьфу! Даже противно! Ненавижу за это женщин!
– Погоди, ты не плюй. Почему ты так вооружаешься против физического? Ведь без физического тоже нельзя. Хорошо, когда и то есть и другое: и физическое и духовное. Как говорится, одно при другом.
Они садятся за столик.
– Не выношу, когда женщина рассуждает!
– Значит, женщине нельзя рассуждать? Член партии!
– Тут дело, конечно, не в рассуждении, а в том, что успех Шибалина настолько ослепил твои глаза, настолько затуманил твое сознание, что помани он сейчас тебя пальчиком, как ты сейчас же побежишь за ним! Разве я не вижу?