Путь к жизни - страница 48

— Ничего, — Ниссрита, отпустив волосы мужа, зашла слева и опять принялась разглядывать шею Хасси.

Так ничего и не обнаружив, женщина отошла к плите и задумалась. Хассрат ждал, не сводя с неё настороженных глаз. Наконец Нисси взодхнула и принялась неохотно рассказывать:

— Господин изменился, понимаешь? А я только сегодня это заметила.

— Что значит изменился? — спросил воин. — Да, он теперь ведёт себя почти как живой, и мы заметили это довольно давно. А ты сейчас говоришь…

— Не только ведёт! — перебила жена. — Я сегодня ему плащ носила. Чистый. Так он теперь и выглядит как живой. Как очень тощий, которого давно не кормили. И в глазах какие-то тёмные облачка. Но если в них не смотреть, то… — она замолчала.

— И ты… — Хасси размышлял вслух, — ты решила, что он пьёт мою кровь, так? А сейчас искала следы укусов…

Посмотрев на Ниссриту и увидев подтверждающий кивок, воин продолжил:

— Но следов нет, потому что господин меня не кусал. Тебя он тоже не кусал, так? — опять кивок. — И Рисси не кусал — его-то ты осматривала в первую очередь, — оборотень не спрашивал, он утверждал. Обеспокоенная мать просто не смогла бы поступить иначе. — Получается, никого господин не кусал, а всё равно изменился.

— Никого из нас! — не выдержала женщина, отворачиваясь.

Хассрат еле удержался от скептического хмыканья: или ему показалось, или в возгласе супруги явственно прозвучало сожаление. Мол, господин нами брезгует! Мол, как же так! Вспомнились слова отца, что можно прожить с женой всю жизнь, но так и не понять её. Тогда Хасси подумал, что родителям просто не повезло, и был твёрдо уверен, что уж они-то с Нисси… Они с Нисси. Оказывается, ничем они с Нисси от других не отличаются, так что зря он тогда перед родителями нос задирал. Очень зря. И теперь понятно, почему отец с матерью улыбались: щенок ещё, молодой, глупый… «Да я и сейчас молодой, — вздохнул оборотень. — И всё такой же глупый. Нет, чтобы о насущном думать!»

Да, думать о насущном следовало в первую очередь. И не только потому, что оно — насущное. Ещё был долг. Долг воина перед господином. И старшего по возрасту перед младшим. Проще говоря, следовало выяснить, где именно мертвец раздобыл кровь и, соответственно, откуда ожидать неприятностей. Правда, в голове не укладывалось — каким образом. Господин ведь, насколько знал Хассрат, только к подземникам ходил. Один-единственный раз. И потом, двигался-то он быстро, ничего не скажешь, но вот красться… Мысленно поставив себе пометку обучить Гельда хотя бы простейшим приёмам скрытности, Хасси продолжил обдумывать ситуацию. Увы — безрезультатно. Постоянно дежурить по ночам, ожидая похода господина за очередной порцией, он не сможет — тело не выдержит подобного, телу отдыхать нужно. Да и кто сказал, что мертвец продолжит пить кровь? Никто не говорил. Значит… значит…

Раздражённо мотнув головой и тяжело вздохнув, оборотень поднялся со скамьи:

— Пойдём, Нисси. Пойдём спать. Господин сейчас занят. А завтра я его спрошу.

— Пойдём, — согласилась женщина, — только… — она приблизилась и уткнулась лицом в грудь мужа, — только скажи господину, что если нужно, я… я…

— Скажу, любимая. Обязательно скажу.

«Они полезны», — в который раз подумал о живущих в башне пришельцах Гельд. Ещё он подумал, что совершенно правильно поступил тогда, решив считать их частью имущества. И тот, который обещал службу, Хассрат, Хасси, и второй, который «женщина», Нисси. Только самый маленький, который «ребёнок», пока ничего не делает. Но это временно. «Ребёнки», то есть «дети», растут. Они сначала маленькие. Совсем маленькие. Настолько, что помещаются в животе «женщины». Потом выходят наружу и продолжают расти дальше. И когда вырастают, тоже становятся полезными.

Сам Гельд тоже растёт. Или не растёт? Хасси недавно сказал, что он изменился. Стал больше походить на живого. И спросил, не пьёт ли он кровь. Не пьёт. Он вообще ничего не пьёт, кроме Силы. Даже воду, в которой лежит каждый вечер. Просто потому, что не проходит. В рот набирается, а дальше — ни в какую. Точнее, просачивается очень медленно. По каплям. И не вся. А кровь…