Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту - страница 35

Восстание силезских ткачей было первым пролетарским восстанием, которое разразилось в Германии. Маркс подчеркивает, «что ни одно из французских и английских рабочих восстаний не имело столь теоретического и сознательного характера, как восстание силезских ткачей». Он поясняет далее: «Прежде всего, вспомните песню ткачей[67], этот смелый клич борьбы, где нет даже упоминания об очаге, фабрике, округе, но где зато пролетариат сразу же с разительной определённостью, резко, без церемоний и властно заявляет во всеуслышание, что он противостоит обществу частной собственности. Силезское восстание начинает как раз тем, чем французские и английские рабочие восстания кончают, – тем именно, что осознаётся сущность пролетариата». И еще раз он провозглашает: «Следует признать, что немецкий пролетариат является теоретиком европейского пролетариата, подобно тому как английский является его экономистом, а французский – его политиком. Необходимо признать, что Германия в такой же мере обладает классическим призванием к социальной революции, в какой она не способна к революции политической. Ибо подобно тому как бессилие немецкой буржуазии есть политическое бессилие Германии, так и способности немецкого пролетариата – даже независимо от немецкой теории – представляют собой социальную способность Германии. Несоответствие между философским и политическим развитием Германии не есть какая-то аномалия. Это – необходимое несоответствие. Философский народ может найти соответствующую ему практику лишь в социализме; следовательно, лишь в пролетариате найдёт он деятельный элемент своего освобождения». Гневно пишет он Руге: «Для мыслящего и любящего истину человека, перед лицом первого взрыва силезского рабочего восстания, задача состояла не в том, чтобы разыгрывать по отношению к этому событию роль школьного наставника, а, наоборот, в том, чтобы изучать его своеобразный характер. Для этого требуется, конечно, некоторая научная проницательность и некоторая любовь к людям, тогда как для первой операции вполне достаточно более или менее ловкой фразеологии, пропитанной пустым себялюбием». Здесь было ясно сказано как о самом событии, так и об отношении к Руге.

Необходимый партийный подход для пролетариата Маркс считал во всякое время высшим требованием нового направления. Пролетариат занимал такое положение внутри общества, которое воплощало физически и духовно единство между теорией и практикой. Поэтому вывод Маркса звучал иначе, чем вывод Руге: «Но если социальная революция с политической душой – парафраз или бессмыслица, то политическая революция с социальной душой имеет разумный смысл. Революция вообще – ниспровержение существующей власти и разрушение старых отношений – есть политический акт. Но социализм не может быть осуществлён без революции».

Позднее, в 1859 году, в предисловии к своей работе «К критике политической экономии» в связи с кратким и сжатым изложением своего научного развития, как результата «критического пересмотра гегелевской философии права» Маркс пришел к выводу, что «правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру англичан и французов XVIII века, называет „гражданским обществом…“»[68]

«В критических заметках» в ряде мест новый способ воззрения возвысился до весьма существенных положений, которые надо рассматривать как зародыши более поздних обстоятельных теоретических исследований.

Одно из рассуждений относится к отношению между формой и сущностью государства: «Там, где существуют политические партии, каждая партия видит корень всякого зла в том, что вместо неё у кормила правления стоит другая, враждебная ей партия. Даже радикальные и революционные политические деятели ищут корень зла не в сущности государства, а в данной определённой государственной форме, которую они хотят заменить другой государственной формой». При этом речь идет об основном понимании проблемы государства и о разоблачении формализма внутри буржуазной «демократии».