Путь на Грумант - страница 3

Плещет за бортом онежская вода, мелким мусором унося прочь неизбежные в день отхода хлопоты и тревоги. Пока что они у каждого свои: один забыл дать телеграмму родственникам и рассчитывает сделать это в Повенце, другой беспокоится за свой отпуск, которого может не хватить на всю программу перехода, третий просто-напросто так и не принял окончательного решения, приглядываясь и прислушиваясь к соседу по жестким нарам общего кубрика. Но скоро на смену этим личным сомнениям и тревогам придет общая озабоченность судьбой экспедиции. И мы простим друг другу мальчишеский азарт бежать наперегонки с «Грумантом», ведь даже при попутном, ветре внезапный шквал может разбросать суда в открытом море и лучше не рисковать, рассчитывая на прочность буксирного каната и надежность сорокасильного движка нашей лодьи сопровождения. Усталые, исхлестанные ветрами, мы после вахты будем не раздеваясь валиться на нары и засыпать, прислушиваясь не к себе, а к рыскающему на волнах кочу. Кочу, который столь мирно и спокойно бежит в эти минуты по Онеге. И я, стоя на руле, прислоняюсь щекой и украдкой целую отполированное ладонями темное дерево румпеля. Назад хода нет. И самое время вспомнить, рассказать о том, что предшествовало этой экспедиции.

Не сразу, не вдруг решили ребята из клуба «Полярный Одиссей» построить коч. Поначалу была тяга к морским Путешествиям, так называемая романтика дальних дорог. А у кого, спросите вы, ее нет? Но чаще всего, совершив два-три перехода, самые ярые «романтики» оседают на берегу, и, остепенившись, лишь с тоской вспоминают давние мальчишеские забавы. Так было бы и на этот раз, если б не энтузиазм Дмитриева. Ему удалось приобрести списанный за ненадобностью малый рыболовный бот и сплотить вокруг себя надежных товарищей. Точкой же отсчета следует, наверное, считать 1978 год, когда первая группа энтузиастов вышла в море на восстановленном боте. С тех пор плавания проходили ежегодно. И постепенно пришла идея воссоздать коч — деревянное поморское судно для ледового плавания.

Петр I в свое время издал указ, в котором запретил строительство кочей — все новые суда сжигались, а ослушники выплачивали плюс к тому немалые штрафы. Царю, видите ли, нужно было за несколько лет обзавестись значительным количеством боеспособных фрегатов и галиотов… Так за два с половиной столетия были утеряны секреты древних мастеров. Почти навсегда — если бы не ребята из Карелии.

Обстоятельства диктовали древнему мастеру выбор формы. В стародавние времена в арктических походах почти неизбежно приходилось зимовать на необитаемых островах. И малая осадка, плоскодонность кочей позволяли выволакивать их на лед, однако при переходе по чистой воде выявляли и ряд неудобств — валкость, плохую управляемость при крупной зыби. Этот недостаток мореходных свойств, как утверждают специалисты, неизбежен для всех судов, приспособленных для ледового плавания.

В первых же походах по Беломорью поняли, что невозможно будет воссоздать коч, не уяснив до мелочей не только условия плавания, но и быт, жизнь поморов. Поначалу думали, что лишь в Сороке (нынешнем Беломорске) и Архангельске строились раньше большие морские суда. Но оказалось, что по всему побережью шились и шняки, и лодьи, и ёлы. И в каждой деревне мастер привносил свои, неповторимые элементы в это древнее ремесло.

Никаких чертежей коча не существовало, а рисунки этого судна помочь нам при его постройке не могли. Поэтому годами по крупицам мы постигали опыт старых мастеров, изучали технологию постройки лодок и карбасов в Поморье. С одним из народных умельцев, Григорием Ивановичем Белым, познакомились в Кеми. Он и рассказал об особенностях известных ему конструкций поморских судов, показал, как раньше сшивали корпус вицей.

Несколько лет назад, в походе по Беломорью, нам пришлось оставить свое парусно-моторное судно «Полярный Одиссей» в одной из бухт Терского берега Кольского полуострова и сушей добираться до поморского села Варзуга. На речной тоне Колониха задержались посмотреть, как колхозники выбирают из невода улов семги. Здесь и разговорились с рыбаком, который в то время шил себе карбас. Нас заинтересовали некоторые подробности строительства лодки. Дело в том, что у карбаса, как и коча, обшивка идет внакрой — кромка на кромку. И в конечном итоге вырастает судно с прочным яйцевидным корпусом и срезанными в виде салазок носом и кормой. Кроме того, и собственный опыт мореплавания помог понять и разобраться, каким же должен быть поморский коч. К его строительству ребята приступили, надеясь, что, как говорят поморы, «доска сама покажет, что делать». Так и получилось.