Путь на восток - страница 16

Новая база расположилась очень удобно: среди болот; в густом лесу… Правда в пятнадцати километрах на восток железнодорожная станция Руденск; в двадцати километрах на запад — автомобильная дорога Слуцк — Минск, а в 18 километрах на юг — автомобильная дорога на Марьину горку… Не разгуляешься, в общем. Это не наша прежняя база! Но и нам здесь не два месяца куковать и даже не месяц: если удержимся невидимками дней пятнадцать-двадцать — это будет просто замечательно! С немцами же нужно будет продолжать воевать, а тут такие концы: в одном чихнёшь — в другом: Будьте здоровы — скажут… Так что думать придётся. Крепко думать…

Скребут кошки на душе, ох скребут… Что там — в Барановичах? Если бы не эти «командиры» — я бы и не переживал: договорились бы полюбовно: что мне — немецкого добра жалко? А они как себя повели — вместо помощи, ну даже предложения помощи — дай… должен… И бойцы им под стать: такие же осторожные, да расчётливые… Не все, конечно: некоторые просто растерялись. А мне в подразделении такие не нужны. Но по человечески мне их жаль… Проверю ка — что там?… А там было плохо… Нет, пока что не совсем чтобы очень, но скоро — это точно. Немцы обложили их со всех сторон: со стороны Бреста — батальон пехоты с несколькими броневиками. Правда два из них уже выведены из строя… Со стороны Минска — тоже батальон: оба охватили город полукругом со своей стороны… С севера перекрыли периметр две роты егерей — серьезная заявка на победу! С юга — растянулась рота егерей, но хитро: села в засады, себя не обозначая — мол никого здесь нет — проходите на здоровье… А в самом городе командования я не нашёл, как не метался по всему городу…

Осталось пять комбатов — шестой тоже куда то исчез… а с ними исчезло и больше полутора тысяч бойцов с младшими командирами. Так что на пять комбатов теперь — три батальона. Вот такие пироги с котятами! Хочешь-не хочешь, а придётся идти, снова выручать… А что с лагерем в Лесной? — мелькнула запоздалая мысль. Метнулся туда — полна коробочка! Лагерь снова полон, как прежде: видимо сдавшихся здесь «приземлили» до выяснения… Тогда тем более надо сюда вернуться: полторы тысячи перебежчиков — это же сколько выйдет кубиков Черной силы для пополнения моего хранилища?!

Лейтенанта Соломина — того самого интенданта, залетевшего в интенданты после адьюльтера с женой старшего по званию, я таскал с собой, готовя к принятию особого батальона: его я собрал из самых лучших пленных из Лесной и Барановичей, вышедших за два дня на уровень новичков. Слабы они, пока что, но пройдет немного времени и они выйдут на уровень… Те два батальона из пленных, оставшихся из Лесной и Барановичей тоже нашли своих командиров — я поставил на эти должности, как Сталин, в своё время, преданных мне младших командиров: Ибрагимова и Мочалова, а на сборную «солянку» пленных, приведённых Мочаловым и Рощиным — лейтенанта Грибова: у него практического опыта больше. Но — учитывая ошибку Сталина: нужны не только преданные, но и умные, компетентные… Если ум есть — компетентность я обеспечу, подключив и свои знания и своё умение!

Выступили вечером тремя батальонами и одной моей ротой: батальон Соломина оставил прикрывать Слуцк до нашего возвращения. Обошли по дуге Несвиж; подойдя к Барановичам разделились: Рощин остался сзади батальона немцев с востока города; Молодцов обошёл город с севера и встал сзади западного батальона. Мой батальон встал позади двух рот егерей с севера, а моя рота — сзади роты егерей с юга. Атака — по моей команде! Ударить ночью; в спину, внезапно и беспощадно — в нашем стиле — Спецназа! Ну а я — я потружусь уж не зная за скольких! Выложусь, как всегда — не за чины и награды воюю — за восстановление справедливости…

Верховный главнокомандующий вызвал к себе Берию:

— Ну — товарищ нарком: какие новости из Белоруссии?

Берия развёл беспомощно рукам, изобразив смущение:

— После короткого контакта с моим сотрудником этот капитан больше на контакт не выходил. — Хотя… — тут нарком раскрыл папку — он снова отправил группу самолетов с посланием для вас. Шагнул вперёд и положил на стол Сталина несколько скрепленных скрепкой листов. Тот взял их, внимательно прочитал, поднял глаза на Берию: