Путь ученого - страница 53

Но в России не было авиационной промышленности. В свое время царские министры не вняли советам Жуковского. Самолеты и авиадвигатели приходилось во время войны покупать у союзников — во Франции, Англии и Америке. Союзникам это было чрезвычайно выгодно. Они сбывали России устаревшие типы самолетов, а сами широко развертывали производство новых, лучших машин.

В ходе войны и у нас стали появляться очень хорошие самолеты. В 1914 году была выпущена улучшенная конструкция тяжелого бомбардировщика типа «Илья Муромец», максимальная скорость которого превышала 110 километров в час при наибольшей дальности горизонтального полета, равной 700 километрам. В тот период такого самолета еще не было ни в одной стране.

Царское правительство в конце концов поняло, какое значение имеет авиационная промышленность. Теперь оно выделило средства на постройку авиационных заводов и на создание конструкторских бюро.

Многие из учеников Николая Егоровича помогали ему. Аэродинамическая лаборатория в Техническом училище должна была конструировать, строить и испытывать образцы авиационных бомб — фугасных и зажигательных. Выполненные расчеты и ряд аэродинамических исследований, проведенных под руководством Жуковского, позволили создать в тот период для русской авиации бомбы весом от 16 до 400 килограммов.

Работа была крайне спешная. Николай Егорович проводил в лаборатории целые дни. Нередко приходилось в 4 часа утра ехать на аэродром, где новые образцы бомб подвергались испытаниям. В 9 часов возвращались в лабораторию. По дороге Николай Егорович заезжал в магазин, покупал булку, какую-нибудь закуску и завтракал на ходу. Раньше двух часов ночи работа в лаборатории не прекращалась. Но за Николаем Егоровичем в 11 часов обычно приезжала Леночка и чуть не насильно увозила его спать.

Хлопоты с постройкой и испытанием авиабомб и взрывателей к ним отнимали у Николая Егоровича очень много времени, но он успевал удивительно много делать и кроме этого.

В годы первой мировой войны он прочитал в Математическом обществе несколько докладов и написал большой учебник «Курс теоретической механики».

Кроме того, он читал лекции не только в университете и Техническом училище, но еще и для летчиков — добровольцев авиационной школы Московского общества воздухоплавания, где он читал курс лекций по баллистике[19].

Так, в непрестанной деятельности неслись дни и годы.

Настал 1917 год. Восставший народ сверг царизм. Гордо взвились красные знамена победившего пролетариата. Скоро в России установилась Советская власть.

После Великой Октябрьской социалистической революции Николай Егорович остался на своем посту ученого.

Он был одним из тех «действительно научных работников», которые объединились вокруг Советского правительства, вокруг Коммунистической партии, под знаменем борьбы за социализм.

10 декабря 1917 года, через полтора месяца после Октябрьской революции, Николай Егорович организовал заседание Математического общества и выступил на нем с докладом. А весной 1918 года он стал научным руководителем «летучей лаборатории» и расчетно-испытательного бюро при лаборатории МВТУ.

«Летучая лаборатория» получила в свое распоряжение несколько боевых самолетов, с задачей усовершенствовать их конструкцию. Эта задача была блестяще выполнена. Под руководством Жуковского и его ученика Ветчинкина были осуществлены очень важные исследования.

Условия жизни были тогда трудные. Трамваи не ходили. На улицах лежали сугробы снега, хотя их в субботники усердно расчищали все городские жители. Дров не было, с продовольствием также приходилось туго. Время было тяжелое, но бодрое, героическое. Те, кто жил тогда и помогал строить молодое Советское государство, теперь с гордостью вспоминают незабываемые дни.

Когда осенью 1918 года в университете и Техническом училище начались занятия, профессора и студенты приходили в шубах, валенках, в старых шинелях. В аудиториях грели руки у железных печек-«буржуек».

Николай Егорович по утрам теперь пил чай в кухне — столовую не топили — и отправлялся пешком в Техническое училище. Путь был не близкий, около часа ходьбы. Но работать, как всегда, не нарушая обычного расписания, Николай Егорович считал своим долгом.