Путь в архипелаге - страница 8
Приятно было — непередаваемо. Руки Танюшка спрятала под мышки, а носом — наверное, уже сама не понимая, что делает — уткнулась мне в шею. И тепло задышала.
Короче, мне тут же расхотелось спать. Я обмер с открытыми глазами. Нет, ни о чём таком я не думал. Я просто переживал почти физическое счастье.
Ради этого стоило оказаться в лесах другого пространства. Честное слово. Хотя конечно — я понимал, что Танюшка уже спала, когда прислонилась ко мне.
И всё-таки это было счастье…
…Проснулся я от того, что перестал чувствовать руку — она превратилась в резиновый жгут. Танюшка во сне сползла ко мне под бок и лежала на животе, затруднённо дыша — она упёрлась лицом в мою куртку.
Проснулся я и ото сна, если так можно выразиться. Сон был ещё тот — из тех, что не пересказывают. Я бросил быстрый взгляд вниз и подумал — хорошо, что Танюшка спит, потому что даже сквозь плавки и брюки всё было отчётливо видно. В смысле — у меня.
Я переложил онемевшую руку другой и сел. Слегка воровато посмотрел на Таню. Мы проспали больше двух часов. И мне срочно надо было отойти.
Вообще-то я не занимался этим с тех пор, как подружился с Танюшкой. Или убеждал себя, что подружился, а на самом деле это было больше, чем дружба? Сейчас об этом думать не хотелось, а хотелось отойти за кустики.
Я и отошел. Поспешно и тихо, пока сон ещё не выветрился из памяти.
За ближайшими деревьями начался кустарник, окаймлявший поросший камышами берег. Спустив штаны и плавки, я встал на колени почти у самого берега. Вообще-то с тех пор как больше двух лет назад один из старшеклассников показал мне, как заниматься онанизмом, я как правило предпочитал делать это лёжа…
Я пригнул голову к груди и закрыл глаза, пытаясь не упустить фрагменты сна, вспыхивавшие в памяти.
— Та-а-ань… — стоном-вздохом вырвалось у меня в последний момент. Непроизвольно — я не мог остановить этого стона, как не мог остановить происходившего в тот момент.
Как всегда после этого, мне сделалось стыдно. Поднявшись, я сделал несколько шагов к камышам, чтобы уже просто сходить в сортир. Посвистывая, поднял голову к вершинам деревьев; потом, уже натягивая штаны, вновь рассеянно окинул взглядом камыши…
И увидел скелет.
Нельзя сказать, что я испугался или растерялся, хотя в реальной жизни скелетов не видел — даже как пособий на уроках, у нас были схемы. Но и не скажу, что я не ощутил вообще ничего. Странно — словно время вокруг стало тягучим-тягучим, а все предметы наоборот — очень чёткими.
Я сделал несколько шагов, дыша открытым ртом. В горле пересохло.
Скелет не трогали звери — уже не знаю, почему. Но кости не были растащены, и даже сохранилось кое-что из одежды: потрескавшийся, утерявший цвет кожаный то ли жилет, то ли панцирь с порыжевшими от ржавчины металлическими бляхами; сапоги, на которых уцелели подковы — на носке и каблуке — и застёжки ремней поверху голенища; широкий пояс с зелёной от окиси пряжкой, на котором крепились… ножны. Да, ножны! На скелете были ещё какие-то ошмётки то ли ткани, то ли кожи. Но я вглядывался именно в ножны, из которых торчали рукояти — чуть изогнутая большого ножа и обычная крестовина длинного меча. Рукояти даже на глаз «сварились» с ножнами.
Я подошёл к скелету вплотную. И только теперь понял, что меня обманули глаза — до скелета было ближе, чем мне казалось, а сам он оказался меньше!
Скелет принадлежал подростку — девчонке или мальчишке — моих лет. Вернее — по крайней мере — одного со мной роста. Я увидел, что на левом запястье скелета широко висит изъеденный ржавчиной браслет.
А потом я понял, что это часы. Массивные, незнакомые мне часы со странным восьмиугольным корпусом — стекло было чистым, и я видел циферблат с многочисленными дисками и цифрами, на которых навсегда замерли стрелки.
Я наконец заставил себя закрыть рот. Ещё раз посмотрел на оружие, жилет, грубые сапоги.
И на часы. Как во сне, я нагнулся ниже и различил надпись Omegua. А под ней — мельче Switcherland: Это была швейцарская «Омега», я о такой читал в книжках. Дорогие часы…
Я перестал что-либо понимать.
— Олег!!! — завопила Танька за кустами. — Олег, ты где?!