Путь в Эльдорис - страница 11

Вернувшись в реальность, а именно переключив восприятия из режима «во мне» на «вне меня», я попыталась встряхнуться и прогнать наваждение. Может, я просто задремала и мне все привиделось? Точнее, прислышалось?

Я посмотрела на Эда, на его светлое и теперь казавшееся совсем мальчишеским лицо (нет, на пятнадцать он, конечно, не выглядел, двадцать два, указанные в паспорте ему вполне подходили), но было что-то такое в этих широко распахнутых серых глазах, что делало его похожим на ребенка. Темные волосы слегка колыхались на ветру, щеки порозовели, а на устах замерла едва заметная мечтательная улыбка. Я смотрела на него и все отчетливее понимала – все это правда. Вот так просто, безо всяких логических обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.

Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь – мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:

– Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.

На мгновение мне показалось – серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать Эда по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.

Улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь на самом деле хорошая и крайне интересная штука.

– Почему ты не ешь мясо? – неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.

– А мне и так хорошо, – сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. – Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без этого прекрасно обхожусь.

– Как эвины, – выдал Эд непонятное и тут же пояснил: – Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.

«Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!»

– Ты считаешь это глупым?

– Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека. – Принц слегка улыбнулся. – Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признать, мне еще не приходилось об этом задумываться.

– Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.

– Значит, ты не такая как все? – вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня. А я задумалась.

Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом в еще несколько общественных организаций и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда, бывало, я чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло показаться странным. Из прежних друзей остались только те немногие, кто и раньше если и не разделял моей увлеченности, то во всяком случае относился с уважением и не считал меня ненормальной.

– Не знаю, Эд. Все люди разные. У каждого свои интересы и ценности. Во мне нет совершенно ничего особенного. Я тоже долго не решалась начать делать что-то не так, как все, а потом поняла, что заглушаю голос совести, иду против нее, а значит и самой себя, когда люблю животных и в тоже время ем их мясо. И перестала. И знаешь, в моем мире, не на Земле, а именно в моем мире, таком, каким я его вижу, людей, которым не все равно, – большинство.

Сказала и улыбнулась. Правда верю.

– А у тебя много друзей?