Путь вашей жизни - страница 5
. О вас я думаю только с чистотой и почтением. И о вас самих, и о вашем духовном облике.
Ник(внимательно слушавший и не сумевший ничего понять). О чем это вы тут болтаете?
Китти. Заткнитесь! Вы… Вы…
Джо. Он — владелец этой пивной. Он важная птица. Какие только люди не приходят к нему в поисках работы. Комедианты, певцы, танцоры.
Китти. А мне плевать. Я не позволю обзывать себя.
Ник. Успокойся, детка. Я знаю, каково бывает по утрам вашей сестре, двухдолларовой шлюхе.
Китти(в ярости). Не смейте обзывать меня! Я была раньше эстрадной артисткой!
Ник. Ты так же была эстрадной артисткой, как я был Чарли Чаплином.
Китти(сердито и чуть жалобно). Нет, я была артисткой. Я разъезжала по всей стране, от океана к океану, и давала концерты. Короли из Европы засыпали меня цветами. Самые богатые, самые знатные юноши приглашали меня обедать.
Ник. Фантазия.
Китти(Джо). Я была артисткой, была! Китти Дюваль — это имя знали все. Мои портреты висели на фасадах театров по всей стране. В концертном костюме. В натуральную величину.
Джо(успокаивая ее, ласково). Я верю вам. Выпейте шампанского.
Ник(подходит к столику с бутылкой шампанского и, бокалами). Опять его понесло.
Джо. Мисс Дюваль?
Китти(искренне). Это не настоящее, это мое сценическое имя.
Джо. Я буду вас называть вашим сценическим именем.
Ник(наливает). Ну, что ж, сестричка, решайся. Выпьешь с ним шампанского или нет?
Джо. Налейте леди вина.
Ник. Слушаюсь, профессор. Ума не приложу, с чего это вы облюбовали мою берлогу? Могли бы попивать шампанское где-нибудь в центре, в шикарном ресторане, например в «Святом Франциске». Могли бы пригласить какую-нибудь леди.
Китти(в ярости). Перестаньте обзывать меня, вы… дантист!
Джо. Дантист?
Ник(изумленный, громко). Это ты выругала меня, что ли?(Некоторое время молчит, озадаченный. Смотрит на Китти, затем на Джо.) Этому парню место не здесь. Только из-за него я и держу шампанское: он его глушит не переставая. (Китти.) Думаешь, он с тобой первой пьет шампанское? Он хлещет его с кем придется. (Помолчав.) Он тронутый. Или вроде того.
Джо(доверительно). Я думаю, Ник, через парочку столетий из вас кое-что получится.
Ник. Извините, я человек простой и этих тонкостей не понимаю.
Джо поднимает бокал, Китти медленно поднимает свой, не вполне уверенная, что за этим последует.
Джо(просто). За мечту, Китти Дюваль.
Китти(начинает понимать, с благодарностью смотрит на него). Спасибо.
Пьют.
Ник. Семь. Знаю, знаю. Нет, я нисколько не возражаю, ваше высочество, хоть лично я и не любитель музыки. (Идет к проигрывателю.) По правде сказать, я думаю, Чайковский был просто болван.
Джо. Чайковский? Откуда вы знаете о Чайковском?
Ник. Я как-то слушал передачу в воскресенье утром. Этакий слюнтяй. Позволить какой-то женщине свести себя с ума!
Джо. Так…
Ник. Я стоял здесь за стойкой, слушал всю эту дребедень и плакал как ребенок. «Нет, только тот, кто знал свиданья жажду…». Нет, он был болван, ваш Чайковский.
Джо. А что же заставило вас плакать?
Ник. А?
Джо(настойчиво). Что заставило вас плакать?
Ник(злясь на себя). Сам не знаю.
Джо. Я вас недооценивал, Ник. Седьмой номер, пожалуйста.
Ник. Одно расстройство из-за этой музыки. И кому она только нужна? (Опускает монету. Снова звучит вальс. Ник слушает, затем берется за программу.)
Китти(вполголоса, в грезах). Люблю шампанское и все, что с ним связано. Большие здания с большими верандами, и большие комнаты с большими окнами, и большие лужайки, покрытые цветами, и большие деревья, и больших овчарок, дремлющих в тени.
Ник. Я сбегаю рядышком, к Фрэнки-букмекеру, поставлю ставку. Скоро вернусь.
Джо. Поставьте одну за меня.
Ник(подходит к Джо). На кого играете?
Джо(дает ему деньги). Драгоценное Время.
Ник. Десять долларов?! В двойном?
Джо. В ординаре.
Ник. Ладно. (Уходит.)
Бомбой врывается в дверь и буквально набрасывается на телефон Дадли (Дадли Р. Боствик, как он сам себя называет). Это обыкновеннейший и в то же время весьма примечательный юноша лет двадцати пятя. Ростом он, как говорится, не вышел, костюм носит хоть и не дорогой, но вполне изящный, истомлен и издерган размеренностью, серостью, однообразием своего существования. На первый взгляд он — никто и ничто, на самом же деле — личность выдающаяся. Жизнь сыграла с ним злую шутку: образование он получил изрядное, но решительно ничему путному не научился. Его куцый интеллект, в котором полученные знания вызвали только болезненный зуд, подвергается яростным атакам со стороны усмиренной, но не желающей сдаваться плоти. Отважный и глупенький, он с усталым и бездарным усердием бьется за свое место в жизни. И, несмотря на все это, желания его просты и фундаментальны: ему нужна женщина. Эта неодолимая и жгучая потребность, столь обычная и в то же время, если учесть неблагоприятность среды, окружающей данное животное, столь загадочная, и есть та сила, которая возвышает его от ничтожества до величия. Пусть смехотворно это величие, выглядит оно — так уж устроен мир — прекрасным. Все, чему он обучен, все, во что он верует, — блеф, но та же несокрушимая сила превращает его самого в реальность, чуть ли не сверхреальность. Он живет в напряженном, взвинченном ритме, у него жалчайшая физиономия, дикие телодвижения, визгливый, захлебывающийся голосок. Он неуравновешен и истеричен, и, однако, ему свойственны те же цельность и целеустремленность, что и всем представителям мира животных. Ему нельзя отказать в некоторых — врожденных или благоприобретенных — умственных способностях, но главное в нем — первозданная, бесхитростная животная энергия. Этому юнцу вдолбили в голову, что у него есть шанс выбиться в люди. По правде же говоря, шанса у него нет ни малейшего, и следовало честно сказать ему обо всем, или уж не надо было портить образованием его естественное и здоровое невежество, нанося тем самым непоправимый ущерб этому во всех иных отношениях вполне достойному и очаровательному представителю людской породы.