Путь жизни – православный - страница 9
Смысл жизни и смысл смерти
Важнейший момент в жизни человека – это его смерть. Душа разлучается с телом, и человек вступает в вечность, в мир, где ему предстоит пребыть бесконечно долго. Какая там ожидает его участь, зависит от того, что собрал христианин в своем сердце здесь, на земле, как покаялся перед смертью в грехах, и как за него будут молиться ближние и Церковь.
Душа оставляет тело подобно тому, как мы сбрасываем старую негодную одежду, и ожидает облачения в новую плоть после всеобщего Воскресения из мертвых. Тело – это только храм души, дом, где обитает наше сознание, наша личность. Живя здесь, на земле, человек или духовно совершенствуется, исполняя заповеди Божьи, побеждая страсти и развивая добродетели, или духовно деградирует, следуя своим страстям, велению плоти и дьявола. Смерть подводит черту. Сам человек уже не в состоянии что-либо изменить, только молитвы Церкви, милостыня, молитва и добрые дела родных и близких могут как-то помочь усопшему. Как свидетельствует блаженный Августин: «Умершие надеются получить помощь через нас: ибо время делания отлетело от них; взывают ежеминутно души, вверенные в темницу, и нет им утешителя». По закону единства человеческого рода и по милости Божьей, духовные подвиги и доброделание, совершаемые за умершего, вменяются ему, как бы его личные дела. За что оставляется покойному множество грехов и улучшается его посмертное состояние. Чем больше молитв, милостыни приносится за усопшего, тем лучше для него. Известны случаи, когда умершие являлись своим молитвенникам и благодарили их за спасение своей души. Конечно, вымолить можно лишь человека, который старался жить по-христиански, поступать по совести, и грехи его были скорей по слабости человеческой, по незнанию основ веры, чем по гордыне и своеволию. Для сознательно грешащих и отвергающих заповеди и закон Божий спасения, скорей всего, нет.
Итак, до всеобщего Воскресения из мертвых и Страшного Суда Христова еще возможно помочь усопшему. После же этого события загробная участь умерших уже остается неизменной.
Страшный Суд
В Священном Писании сказано, что в конце времён последуют Страшный Суд и конец мира. Именно тогда окончательно и определится то место, куда попадёт каждый из людей. Основанием к разделению Богом всех людей на этом будущем Суде будет наличие у них веры, жизнь по заповедям Божиим, дела любви, которые они совершали или, напротив, которыми пренебрегали. Ведь тот, кто делал добро ближнему, делал добро Самому Христу; кто не творил добрых дел в отношении окружающих – пренебрегал и Самим Богом, а значит, стал для Него чужим и, возможно, даже враждебным по отношению к Нему.
В Судный день наша подверженная последствиям грехопадения Вселенная сгорит. Будут сотворены новое Небо и новая Земля. Однако в основание нового творения ляжет то же самое вещество, из которого создан и наш сегодняшний мир. Древние христианские писатели приводят яркий образ этого: мир будет переплавлен Богом, как переплавляется в кузнечном горне старое проржавевшее орудие труда (например, плуг или молот), превращаясь затем – на наковальне – в новую, опять пригодную для дела, прекрасную вещь.
Людям надлежит войти в новый дом – вознестись в Небесный Иерусалим, Царство Божие, и вкусить там от полноты райского блаженства. Причём им предстоит войти туда воскрешёнными из мёртвых, а значит, обладающими не только душой, но и телом: преображённым, обновлённым по образу воскресшей плоти Христа. После Своего Воскресения из мёртвых Христос телесно вознёсся на Небо и пребывает там вместе с Богом Отцом. Туда-то, по духовному сродству и единству союза со Христом, – лежит путь и всех верных христиан, ожидающих вхождения в этот последний рай – место общего пребывания Ангелов и людей.
Каков же он будет, этот новый рай? Мы находим его возвышенное описание в новозаветной книге Апокалипсис (Откровение Иоанна Богослова): освещённый незаходимым светом Божественной славы небесный Град, в центре которого – таинственное Древо Жизни. Но и эти библейские образы, хотя они и приближают нас к представлению о рае, все же символичны, условны. Ибо, по слову апостола Павла,