Путешествие белой медведицы - страница 12

Я оглянулся, посмотрел на ворота амбара и подумал, что могу просто уронить фонарь и сбежать. Но в ту же секунду доктор взял фонарь из моих рук.

– Артур, подумай о семье своего отца; подумай об Уэльсе, – сказал он. – Нам нужна твоя помощь. И я не стал бы просить тебя о том, что причинило бы тебе вред.

Можно ли ему верить? Я совсем не знал этого человека. И даже если сейчас он не подвергал меня опасности, это ещё не значило, что он поступит так же, когда мы окажемся в открытом море и мне некуда будет бежать.

Медведица издала странный, долгий и низкий звук. Наверное, это можно было бы назвать воем, но точно не рёвом. Что-то похожее на ворчание или стон, в котором чувствовались невыносимая грусть, жалоба и скорбь.

Я проглотил слюну и пошёл вперёд.

Когда я был уже на расстоянии вытянутой руки от медведицы, она обернулась и принюхалась. Я заметил расстёгнутую шлею, повисшую сбоку. Медведица снова издала тот же звук, а потом, судя по всему, увидела меня и остановилась. Она не шевелилась, только сопела, но я ощутил, что её гложет желание сбежать и это желание вызывает назойливое жужжание по всему телу.

«Я знаю, каково это, – подумал я. – Я знаю, что ты чувствуешь».

Я подошёл к ней вплотную. Монотонное жужжание внутри меня становилось всё громче. Медведица просунула нос между прутьев решётки и начала принюхиваться ко мне.

– Артур… – предупреждающе произнёс доктор.

Капитан фыркнул.

Я подошёл ещё ближе; настолько близко, что мог слышать зловонное медвежье дыхание и почти касался большого чёрного носа, который напряжённо принюхивался и искал меня. Возможно, медведица учуяла капли сока от кроличьей ноги, которой я её угостил, или запах подливки, которую ел в трактире, или моё желание сбежать. А может, она услышала то же жужжание внутри меня, что было внутри у нее.

Жужжание. Я вдруг понял, что сам издаю этот звук. Он не в моей голове. Я наклонился вперёд, между двумя железными прутьями, и медведица обнюхала моё лицо, вдыхая мой запах и ловя тихие звуки песни, которую я напевал себе под нос.

– Артур!

Я почувствовал, как доктор ухватил меня за плащ и попытался оттащить, но я вырвался и, продолжая тихонько жужжать, снова подался навстречу медведице.

Почувствовав тихое сопение около лба, щёк и губ, я увидел, что шлея вокруг шеи медведицы держится, а та часть, которая должна опоясывать спину, расстёгнута. Осторожно просунув руки между прутьев, я потянулся к застёжкам, которые должны были соединяться на груди. Мои пальцы нащупали детали, и, изучив их, я медленно и неуклюже застегнул ремни. Я немного поколебался, а потом робко погладил медведицу по загривку. Её шерсть была густой и жёсткой.

Она издала тихий рокочущий звук с вопросительной интонацией. Ворчание? Или приветствие? А потом медведица отвернулась и растянулась на полу. Опустив голову, она устало вздохнула и закрыла глаза. Но одна из её задних лап (размером с хорошего кобеля) высунулась из клетки и придавила мою ногу.

Я продолжал тихонько петь себе под нос. От медвежьей лапы на моём ботинке исходило живое тепло. Я перестал петь. Сделав несколько вдохов в тишине, я аккуратно вытащил голову из клетки и обернулся.

Доктор немедленно оттащил меня к себе.

– Откуда ты знал, что надо делать? – шёпотом спросил он. – Я имею в виду, петь?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – Само получилось.

– Ну что ж, – сказал доктор и потёр глаза.

Он вдруг стал как будто очень уставшим.

– Что скажешь? – обратился он к капитану.

Капитан нахмурил косматые брови, внимательно изучая меня взглядом. В его холодных глазах читалось одобрение. Затем он посмотрел на медведицу и пожал плечами.

– Одному богу известно, как животное поведёт себя в неспокойном море. И только бог знает, сможет ли мальчишка успокоить её тогда. Но если ты считаешь, что он пригодится, я готов взять его на борт.

Капитан был прав насчёт одного: на следующее утро все, кто мог, явились в гавань, чтобы посмотреть, как будут грузить на корабль королевского медведя. Слухи разлетелись очень быстро. В порту собрались люди всех мастей: рыбаки и моряки, торговцы и попрошайки, плотники и кузнецы. Было даже несколько женщин (жёны моряков, служанки и матери с младенцами на руках). Дети носились по набережной среди оборванцев и нищих, и в гавани царило праздничное настроение: вокруг смеялись, пели и кричали.